Биография Аполлинарий Васнецов

Аполлинарий Васнецов родился 25 июля (6 августа) 1856 года в вятском селе Рябове, в большой и дружной семье сельского священника. Детей в ней было шестеро, и все мальчики. Отец, Михаил Васильевич Васнецов, для своих сыновей служил благотворным примером. Человек хорошо образованный и разносторонний, он не замыкался в кругу служебных обязанностей, развивал в себе стремление к знаниям, умение видеть красоту вокруг. Михаил Васильевич знал несколько языков, хорошо рисовал, разбирался в вопросах естествознания и астрономии.

Всю жизнь Аполлинарий Михайлович хранил благодарную память об отце. В своей автобиографии «Как я сделался художником и как и что работал» он писал: «Любовь к природе… влюбленность в нее, наблюдательность была воспитана во мне отцом с глубокого детства. Когда наступала весна, он звал меня в лес слушать зябликов, перед окнами мы ставили скворечники, вечерами всей семьей гуляли по полям. Ночью он обращал мое внимание на небо, и я с детства знал главные созвездия и звезды, вращение небесного свода и его причины».

Васнецовы рано познали горечь утраты: в 1866 году умерла мать, в 1870-м — отец. В тринадцать лет Аполлинарий остался круглым сиротой. Брат Виктор был на восемь лет старше и в то время уже учился в Императорской Академии художеств. Когда он увидел талантливые рисунки младшего брата, то понял, что в семье растет еще один художник. С тех пор Виктор не оставлял Аполлинария без внимания, став его первым учителем. Всю жизнь Виктор Михайлович оставался непререкаемым авторитетом для младшего брата. «Это был учитель, друг, заботливый брат, память о котором для меня священна», — писал А.М. Васнецов.

Осенью 1872 года, окончив Вятское духовное училище, Аполлинарий направился к Виктору в Санкт-Петербург с целью продолжить образование. Архитектура северной столицы, знакомство с местной художественной жизнью потрясли шестнадцатилетнего юношу. «По приезде в Петербург я сразу же попал с братом в мастерскую Репина, когда он писал знаменитую свою картину „Бурлаки“, в мастерскую Антокольского, лепившего статую Петра Великого для Кронштадтского порта. Заряд был довольно сильный для того, чтобы ошеломить такого юнца, как я, приехавшего из глуши Вятской губернии», — позднее вспоминал Васнецов.

Аполлинарий с жадностью окунулся в новый для него мир. Посещение мастерских, выставок, музеев, собраний художников, на которых велись горячие споры о политике, экономике, судьбах родного искусства — все это не могло не оказать влияния на молодого человека, еще в Вятке мучившегося вопросом: «Какое назначение художника жанриста и пейзажиста, какую они приносят пользу обществу и не есть ли они тунеядцы?». Общение с петербургскими живописцами, знакомство с эстетическими взглядами Николая Чернышевского, критические статьи Виссариона Белинского и Николая Добролюбова, зарождение в 1870 году Товарищества передвижных художественных выставок — все это повлияло на взгляды Аполлинария Васнецова, сформировало основу его мировоззрения. Три года, проведенные в Петербурге, не прошли бесследно. Поступить в Академию художеств, как ему мечталось, не удалось из-за отсутствия диплома о среднем образовании. Аполлинарий начал самостоятельно готовиться к сдаче экзаменов за курс реального училища. Это было время поисков и метаний. Непросто — путем упорных поисков самого себя, увлечений и разочарований — шло становление будущего художника.

В 1875 году Васнецов вернулся в Вятку, где сошелся со студентами кружка Михаила Бородина, ведущего революционную пропаганду в городе. Аполлинарию было доверено хранение нелегальной литературы из библиотеки кружка. Участники подпольного объединения много времени уделяли изучению трудов Михаила Бакунина и Петра Лаврова.

Идеи народничества круто изменили жизнь девятнадцатилетнего юноши — Васнецов решил полностью отказаться от искусства и посвятить себя служению народу. Позднее в автобиографии он написал: «В кружке (Бородина) существовало два течения „идти в народ“: к рабочим и землепашцам, другое — в учителя, учить народ. Я был горячим сторонником последнего. Служить народу, идти в народ — увлекло и меня, и я решил идти в народные учителя».

Виктор Васнецов, узнав о решении брата, пытался отговорить его от учительства, но Аполлинарий оставался непреклонен в своем решении. Сдав экзамены на звание народного учителя, Васнецов уехал преподавать в село Быстрицу Вятской губернии. Однако очень скоро Аполлинарий убедился на своем опыте, как далеки и непонятны крестьянам идеи народников. Через год, больной и разочарованный, он вернулся в Вятку, а осенью 1878 года Аполлинарий решил поехать к Виктору, в то время жившему в Москве. Подведя итоги своим юношеским исканиям, Васнецов впоследствии писал: «Прибытие мое в Москву было решительным поворотом и в искусстве. На этот раз корабли „народничества“ были сожжены, хоть, по-видимому, не без остатков, любовь к родине, к народу не сгорели. И детство, проведенное среди мужиков, и народничество 70-х годов оставили во мне глубокие следы».

Москва — удивительный город, принимающий любого человека из самого отдаленного уголка России. Тут долго сохранялся старинный уклад жизни, патриархальный и гостеприимный. Виктору и Аполлинарию Васнецовым, выросшим в семье сельского священника, он был близок. Аполлинария покорили памятники архитектуры древней столицы, в которых он видел живых свидетелей исторических событий. Он полюбил Москву. И эту любовь сохранил на всю жизнь. Через творчество Аполлинария Васнецова яркой нитью прошла тема «старой Москвы». Часами он прогуливался с карандашом в руке по улицам великого города, запечатлевая его разнообразную жизнь. Зарисовывал, запоминал, впитывал атмосферу.

1880-е — время окончательного становления Аполлинария Васнецова как художника. Лето в 1880–1885 годах Васнецов проводит в усадьбе Ахтырка близ Абрамцева, где с братом Виктором они снимают дачу. Художник пишет этюды подмосковного имения, принадлежавшего князьям Трубецким. В его творчество входит усадебная тема. Живя в Ахтырке, Виктор и Аполлинарий часто посещают имение Саввы Мамонтова Абрамцево. Начиная с 1886-го Аполлинарий проводит летние месяцы в Абрамцеве, одном из центров русской художественной культуры.

В абрамцевский кружок Аполлинария ввел Виктор Васнецов. Начинающий художник получил здесь счастливую возможность встречаться с новыми друзьями-живописцами, бывать с ними вместе на этюдах, участвовать в рисовальных вечерах, любительских спектаклях, совместных чтениях новинок художественной литературы, слушать музыку. Кружок Мамонтова стал для Аполлинария Васнецова, не имеющего никакого специального художественного образования, своеобразной «академией художеств».

Большое значение имело общение с Ильей Ефимовичем Репиным. Аполлинарий бывал в его мастерской в Санкт-Петербурге и даже позировал ему для юноши-певчего в картине «Крестный ход в Курской губернии». В дальнейшие приезды в Петербург он часто рисовал на «нечетных» четвергах прославленного мастера. Но наибольшее влияние имел на него Василий Дмитриевич Поленов. Его советы помогли молодому художнику изменить свою палитру, «высветить» ее, сделать ярче, красочней, «солнечней». Написанные в Абрамцево пейзажи говорят о возросшем мастерстве Васнецова, умении не только видеть и тонко чувствовать природу, но и, запечатлевая ее, выражать свои ощущения, мысли, настроения.

С 1883 года Васнецов «по благословению» Репина впервые начал экспонироваться на выставках Товарищества передвижников. На 11-й выставке ТПХВ он представил два пейзажа — «Серый денек» и «Роса» (1883), которые принесли ему первый успех. Картину «Серый денек» приобрел П.М. Третьяков.

Признание окрылило художника. Скупыми и лаконичными средствами Васнецов изображал скромные и поэтичные уголки природы средней полосы России и Финляндии. В письме к Виктору Васнецову от 22 января 1884 года он писал: «Если что у меня может удаться — это поля, луга, ложбины, долинки, где весь мотив обусловлен небом и общим тоном, притом с настроением, скорее тихим и ясным». Гармония неброских красок и мотивов среднерусской природы соответствовала спокойному, уравновешенному характеру художника, его психологии и миропониманию.

Влияние эстетики передвижников на Васнецова было значительным. Художник отмечал, что требование придерживаться в творчестве натуры такой, какова она есть в жизни, воспитали у него здоровое отношение к искусству. Работая много и упорно на этюдах с натуры, он главное место отводит созданию художественного образа. «Мои картины, — писал Васнецов, — не есть воспроизведение этюдов: при писании картин я ими никогда не пользуюсь. …В творчестве главное — сила представления цельности образа, основанная на зрительной памяти и на степени впечатлительности. Можно великолепно помнить, писать прекрасные этюды с натуры, но быть лишенным способности к представлениям, которая главным образом зиждется на наших душевных силах: воображении, фантазии и способности к обобщениям».

Новые впечатления и мотивы Аполлинарий Васнецов ищет в путешествиях. «Воспитали меня как художника-пейзажиста главным образом мои путешествия и поездки у себя на родине и за границей…» — вспоминал он в автобиографической записке. Он побывал на Украине, в Крыму, на Кавказе, Урале, в Прибалтике, объездил всю европейскую часть России. Путешествовал по Франции, Италии, Швейцарии, Германии, Австрии, отовсюду привозя многочисленные этюды.

1890–1900-е годы — главный период в творчестве Васнецова. Если в 1880-х он писал преимущественно небольшие пейзажи, которые вполне укладывались в общую лирическую традицию московской школы живописи, то теперь его влекут более сложные эпические темы.

Весной 1886 года Аполлинарий Васнецов впервые попал в Крым. Там он поселился у своего земляка А.А. Рязанцева, жившего в небольшом имении Темис-Су в Магараче, неподалеку от Никитского сада. Не расставаясь с этюдником и красками, художник без устали бродил по горам. В старых кладбищах Крыма, руинах старинных крепостей, горных вершинах он ощутил дух древних мифов и легенд. Здесь же, в Крыму, родился и замысел большой картины «Элегия», навеянной поэтическими впечатлениями от кладбища на скале Плака в Кучук-Ламбате. Картина была показана в 1900 году на Всемирной Парижской выставке и получила диплом и серебряную медаль.

В 1890–1891 годах Васнецов совершил первые поездки по Среднему и Южному Уралу, жил «у брата Аркадия, служившего на Кушвинском горном заводе». Природа Урала напоминала ему Вятский край. «Я поехал в 1890 году на Северный Урал к горе Благодать, — писал художник, — знакомые картины моего детства ожили передо мною, переродившись в меланхолический суровый пейзаж. Характер Урала и его природа очень мне напоминали вятский край, те же хвойные леса, увалы, только грандиозных размеров, а леса — щетина тайги по хребтам гор, вместо одиночек елей — гигантские кедры. Потому-то, вероятно, я несколько лет и делал, что писал уральские пейзажи». Могучая и дикая природа Урала произвела на Васнецова огромное впечатление своей самобытной красотой, сообщила его пейзажному творчеству эпический размах.

В серии уральских пейзажей отчетливо проявляется влияние полотен Ивана Шишкина. Перед зрителями предстает суровая, величественная древняя красота тех мест — могучие реки и вековые деревья, бесконечные дали и необъятные просторы, вызывающие восхищение и гордость природным богатством России. Но вместе с тем в эту таежную величавую симфонию вплетаются ноты печали, так не похожие на классическую ясность и оптимизм произведений Шишкина.

Современники Васнецова высоко оценивали полотна уральского цикла: «Первобытной, таинственной свежестью дышат его тайги, тонущие в щемяще-грустном вечернем зареве или сырых холодных, фантастических туманах. Далекие полчища сосновых лесов, широкие могучие холодные сибирские реки, плавно протекающие между ними, тяжелые очертания Уральских гор объяты широким эпическим духом. Аполлинарий Васнецов, подобно скандинавам, с которыми он имеет много общего, разрешил очень трудную задачу, дав такие панорамические виды живописных местностей, не впав при этом в „каламистость“, в „слащавый трафарет“».

В 1898 году Васнецов отправился в Париж. Досконально изучив богатейшее собрание Лувра, Васнецов интересовался методами работы европейских художников, посещал выставки современного искусства, знакомился с городом и его историческими памятниками.

Из Парижа художник направился в Италию, в Рим, который поразил его величием и красотой. Васнецов совершает экскурсии по окрестностям столицы — Тиволи, озеро Альбано, озеро Неми. Посещает Неаполь и Помпеи, едет в Венецию. Ярко и образно описал он «восхождение» на Везувий верхом на лошади, рассказывая о своих впечатлениях: «Из недр кратера несся рокочущий рев… Увязая по колено в пепле, я быстро сбежал с его конуса и расположился писать этюд; он до сих пор шершав на ощупь. Пепел сыпался на палитру и этюд».

Спустя месяц Васнецов вернулся из Италии в Париж. Целые дни он проводил на весенней выставке в залах салона. Позднее, подводя итоги своей поездки, Васнецов отмечал: «Если бы в бытность мою в Париже я не „просветлел“ под влиянием французского искусства, то остался бы „черным художником“».

По возвращению из-за границы Васнецов сразу же принимается за работу. Художник ищет для себя новые пути в искусстве. В 1899 году он показывает свои произведения на выставке русских и финских художников, организованной Сергеем Дягилевым, и принимает приглашение участвовать в выставке «Мира искусства». В итоге Васнецов экспонировал работы на трех выставках этого нового художественного объединения, оказавшего большое влияние на ход истории русского искусства начала ХХ столетия.

В свои «мирискуснические» годы Аполлинарий Васнецов создает, может быть, лучшую свою картину — «Озеро» (1902). Декоративная обобщенность форм отсылает к стилистике модерна, активно развивающегося в те же годы в русском искусстве, влияния которого не избежал и «сын своего века», художник Аполлинарий Васнецов. Однако, с 1903 года он отходит от «мирискусников» и становится одним из учредителей московского общества «36-ти художников», а затем и объединения «Союз русских художников», в котором принимает деятельное участие.

Параллельно с работой над станковыми произведениями Аполлинарий Васнецов много времени посвящал работе в театре. Его интерес к театру зародился еще в Абрамцевском кружке: в 1880-х годах там организовывали домашние спектакли. Когда Савва Мамонтов создал Московскую частную русскую оперу, он стал привлекать к работе над постановками выдающихся художников того времени. Появились новые принципы оформления — художник наравне с режиссером, композитором, певцами и музыкантами становился полноправным соавтором образного решения спектакля.

В 1897 году Васнецов создал эскизы декораций для признанного шедевра мировой драматургии — оперы М.П. Мусоргского «Хованщина». Мамонтов не побоялся поручить эту работу начинающему театральному художнику. Оформление произведения, повествующего о трагических событиях на Руси конца XVII столетия, отвечало профессиональному интересу Васнецова к древней архитектуре, к русской истории. Спектакль имел огромный успех.

Следующим этапом после оперы «Хованщина» стала работа над декорациями к опере-кантате «Сказание о граде Великом Китеже и тихом озере Светлояре» в театре Товарищества частной оперы (1903). Васнецов оставил заметный след в истории русского декорационного искусства рубежной эпохи — его специальностью стала русская опера.

Работа над «Хованщиной» укрепила желание Васнецова глубоко изучать прошлое старой Москвы. «Многие задают мне вопрос: почему я занялся старой Москвой и так увлекся ею? На это трудно ответить. Может быть, потому, что я люблю все родное, народное, а старая Москва — народное творчество в жизни прошлого». В 1891 году Васнецов исполнил рисунок «Москва XVI столетия (Вид на Кремль из Замоскворечья)» к «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова для юбилейного издания сочинений поэта, выпущенного в издательстве Кушнерова. С альбомом в руках художник собирал графический материал для этого рисунка в музеях и библиотеках. Рисунок открывает новую тему в творчестве Аполлинария Васнецова — тему «старой Москвы», лейтмотивом прошедшую через все его дальнейшее творчество.

Работая над историческими пейзажами города, стремясь с научной достоверностью и точностью воссоздать на своих полотнах его древние постройки, Васнецов использовал не только собранный по крупицам исторический и литературный материал, но и тот, который он получил, обмерил и зарисовал сам в результате обследований старых зданий, подвалов, чердаков. Не гнушаясь полевыми исследованиями, он спускался в археологические раскопы, где находил богатые и ценные сведения для своих будущих картин. «Я не только пишу мою Москву, я ее такой наглядно как бы осязаю», — доверительно говорил художник.

В 1900 году по представлению Ильи Репина, Василия Поленова и Ефима Волкова Аполлинарию Васнецову было присвоено звание академика за известность на художественном поприще, а в 1903-м он был избран в число действительных членов ИАХ. В 1906 году ли отмечены и его заслуги на научном поприще — Аполлинария Васнецова единогласно избрали действительным членом императорского Московского археологического общества. С 1912-го он — член Комиссии по изучению старой Москвы, а с 1919 года — ее председатель.

Васнецов выполнял ряд поручений Общества по обследованию и реставрации памятников искусства. В 1904 году вместе с Ильей Остроуховым наблюдал за реставрацией Архангельского собора в Кремле. В 1905-м они подготовили материал о состоянии иконостаса Троицкого собора в Троице-Сергиевой Лавре. Сделал отчеты о реставрации Смоленской иконы Богоматери, обследовал остатки Берсеневских ворот Белого города, Китайгородскую стену, принимал непосредственное участие в археологических раскопках у Сретенских и Яузских ворот Белого города, на реке Неглинной вблизи Трубной площади и во многих других местах Москвы и Подмосковья.

Результатом многочисленных исследований были научные доклады, а также серии исторических пейзажей-акварелей. С 1908 года Васнецов состоял в Московском кружке любителей астрономии, реорганизованном в 1911 году в Московское общество любителей астрономии. Он был в числе членов-учредителей общества.

Значительной и плодотворной была преподавательская деятельность А.М. Васнецова. После смерти Исаака Левитана, в 1901 году, художника приглашают в Московское училище живописи, ваяния и зодчества руководить пейзажным классом. В училище у Васнецова была своя мастерская, что давало ему возможность плодотворно совмещать творчество и педагогическую деятельность. Как педагог он отстаивал реалистический метод: «…Я старался передать ученикам те же принципы искусства, какими руководствовался и сам: настаивал на рисунке, верной передаче красок и общем впечатлении. С особенной настойчивостью я требовал для пейзажиста впечатления пространства: без впечатления пространства нет пейзажа».

Несмотря на большую общественную и преподавательскую деятельность, Васнецов продолжал совершенствоваться как пейзажист. В течение 15 лет он проводил летние месяцы в селе Демьянове, под Клином, в полутора километрах от дома П.И. Чайковского. В имении, принадлежавшем В.И. Танееву, социологу и философу, брату известного композитора С.И. Танеева, Васнецов снимал флигель. В Демьянове Васнецов как бы вновь возвращается к истокам своего творчества 1880-х годов, к идиллическим «венециановским» мотивам среднерусской природы.

1920-е годы были трудными для художника. Наступили новые времена. Для молодого поколения Аполлинарий Васнецов был воплощением отживших форм искусства. МУЖВЗ подверглось радикальной перестройке. К руководству училищем пришли художники авангардных течений. Они отстранили от преподавания старейших педагогов, в том числе А.М. Васнецова, реорганизовав МУЖВЗ в свободные художественные мастерские. У Васнецова была отобрана мастерская в здании училища. Находившиеся там вещи и картины были погружены на подводы и привезены на квартиру. Художник был глубоко оскорблен. Он лишился заработка, квартиру уплотнили.

В 1920-е Васнецов преподает в Московском техникуме кустарной промышленности, много занимается общественной работой в комиссии «Старая Москва», защищает и изучает памятники старины. Так, пользуясь своим высоким авторитетом, художник написал письмо в редакцию газеты «Известия» по поводу сноса храма Христа Спасителя, но оно так и не было опубликовано. Васнецов горячо протестовал против сноса исторических зданий, старался вместе c П.Д. Барановским сохранить хотя бы фрагменты разрушаемых новой властью памятников. Для Московского коммунального музея (ныне — Музей Москвы) мастер в течение нескольких лет исполнил серию исторических пейзажей-акварелей. В 1920-х годах, когда художнику уже было трудно совершать далекие путешествия, он продолжал работать на натуре в Москве и близ нее: писал этюды в Лефортовском и Найдёновском парках, в Новодевичьем и Симоновом монастырях, в подмосковном селе Коломенском.  В городских пейзажах Васнецов запечатлел уголки Москвы и Подмосковья 1920-х – начала 1930-х годов, многие из которых уже безвозвратно утрачены. Представление о них мы можем составить в том числе и благодаря творческому наследию Васнецова.

Картина «Шум старого парка (Все в прошлом)» (1926) написана в год семидесятилетия художника. Она стала одной из последних больших работ Васнецова. В год создания картины умер Виктор Михайлович Васнецов, и тяжесть утраты, несомненно, отразилась в элегическом настроении картины. Последний луч заходящего солнца золотит верхушки деревьев. Сумерки. Темный пруд. Грусть жизни, приближающейся к концу… Умер Аполлинарий Васнецов 23 января 1933 года. Он был похоронен на Введенском (Немецком) кладбище рядом с могилой старшего брата, в тени столетних деревьев. На гранитной плите высечена надпись: «Художнику, историку, мыслителю…».

Превью: Николай Кузнецов. Портрет А. М. Васнецова. 1897. Холст, масло. Государственная Третьяковская галерея