Небольшое по формату полотно, созданное в 1895 году, посвящено уроку математики в сельской школе. На первый взгляд выбранный художником сюжет очень прост и бесхитростен: скромное помещение с дощатыми стенами и изразцовой печкой, грифельная доска — и ватага оборванных крестьянских мальчишек. Ребятишки увлеченно решают написанный на доске пример, тихонько сообщая свой ответ учителю.
Кажется, художник ставил своей целью создать жанровое произведение из жизни деревенской ребятни. Подобные сюжеты вполне отвечали духу времени и идеям товарищества передвижников, членом которого состоял Богданов-Бельский.
Однако его картина оказалась далека от обличительного изображения бедно одетых крестьянских детей. Напротив, царящий в картине дух неподдельного интереса к учению, азарт познания и увлеченности общим делом не могут не вызывать теплую симпатию к происходящему.
И это неспроста, ведь сам художник в детстве был таким же мальчишкой, учился в этой самой школе и на всю жизнь сохранил самые добрые воспоминания о своем учителе — Сергее Александровиче Рачинском.
В некотором смысле картина оказывается одновременно и жанровой зарисовкой, и портретом, и данью уважения к этому замечательному человеку.
Фигура учителя не занимает центрального места в композиции, однако мы легко находим немолодого человека, чей строгий черный сюртук, белая рубашка и галстук-бабочка контрастируют с живописными одеяниями учеников.
Элегантный костюм говорит нам не только о принадлежности учителя к высшему классу, но и об уважении его к своим ученикам.
Сергей Александрович Рачинский (1833–1902) был в самом деле человеком необыкновенным. Выходец из образованной помещичьей семьи, ученый-математик и доктор ботаники, профессор Московского университета. Именно Рачинский впервые перевел на русский язык «Происхождение видов» Чарльза Дарвина в 1864 году. В его московском доме собирались ученые, литераторы, художники. Здесь бывали П. И. Чайковский (и Рачинский написал для него два оперных либретто), братья Аксаковы, Л. Н. Толстой...
Беседы и дальнейшая переписка с Толстым направили внимание Рачинского к проблемам деятельного улучшения жизни крестьянства. В 1872 году он вернулся в родовое село Татево Бельского уезда «в самой отдаленной лесной глуши Смоленской губернии» и всецело отдался делу народного просвещения. Он устраивал школы и бесплатные больницы, писал статьи и заметки о необходимости начального образования для крестьянских детей.
Однажды, заглянув в сельскую школу, он попал на урок арифметики, который показался ему невыносимо скучным. Рачинский попробовал сам дать урок, сделав его интересным, и тем определил свою дальнейшую судьбу: вся его последующая жизнь оказалась посвящена педагогике.
Интересно, что для того, чтобы иметь право быть учителем начальных классов, университетскому профессору и члену-корреспонденту Императорской академии наук пришлось ехать в уездный город сдавать экзамены на звание сельского учителя!
На картине мы видим мальчиков разного возраста. Крестьянские дети начинали ходить в школу в 10–11 лет и учились два (в однокласных) или четыре (в двухклассных школах) года. Учитель одного класса занимался одновременно с детьми разных лет обучения, давая им задания соответственно уровню.
Большое внимание художник уделил изображению одежды детей. Мы видим, что в классе собрались ребята из семей с разным уровнем достатка: кто-то одет в яркие рубахи и порты, а чья-то одежда была уже не раз залатана. Более того, некоторые мальчики обуты в сапоги, а это очень дорогая обувь, доступная только зажиточному крестьянству и особенно редкая у детей! Но изображенные на первом плане мальчишки носят традиционную и самую распространенную деревенскую обувь — лапти.
Одежда и особенно лапти позволяют считать, что дело происходит в теплое время года (ведь лапти — плетеная летняя обувь, пропускающая влагу и грязь, да к тому же непрочная, срок службы пары лаптей составлял от трех до десяти дней!). А в теплое время года в крестьянском хозяйстве все руки на счету. Проблемой обычных сельских школ как раз была невозможность собрать детей на учебу, пока длился сезон полевых работ.
Но школа Рачинского в Татево отличалась от обычных школ. При ней было общежитие, так что сейчас мы бы назвали ее «школа-интернат». Сюда собирались лучшие ученики из всей округи, и родители наверняка гордились успехами своих детей, отпуская их из дома даже в страду.
При устройстве школы Рачинский думал не только о том, как сделать уроки интереснее. Его задачей было приблизить образование к традиционному быту крестьян, сделать его полезным для их жизни. И к этой задаче он подходил как ученый, наблюдая и анализируя.
На стене класса висит лист с нотами и репродукция картины «Богоматерь с младенцем» Виктора Васнецова — авторское повторение композиции мозаики Владимирского собора в Киеве. И этот выбор не случаен.
В деревенской школе, задачей которой традиционно считалось дать детям лишь «первоначальные полезные сведения», были дополнительные занятия.
Важным элементом обучения было церковное пение, и лучшие голоса имели возможность продолжить учебу в Москве, в хоре Синодального училища. Занимались в школе и живописью, и рисунком — эти предметы вел сам Сергей Александрович.
Сейчас нас может удивить, что большое место в программе Рачинского занимало изучение не современной русской словесности, а устаревшего церковнославянского языка, чтение Псалтири и Часослова. И дело было не только в потребности «утверждения в народе христианской нравственности». В деревнях практически не было светской литературы, так что азы грамоты крестьяне получали именно из богослужебных книг и лучше знали церковную кириллицу. Поэтому в школе Рачинского церковнославянское чтение предшествовало чтению книг, написанных на русском литературном языке гражданским шрифтом.
Кроме того, Рачинский был уверен, что обучение детей в духе русской традиционной православной культуры может сделать их способными и к восприятию лучших европейских образцов классической литературы, искусства, музыки.
Одной из особенностей школы было освоение «умственного счета». И в этом Сергей Александрович тоже следовал потребностям реальной жизни: крестьянин не всегда имеет при себе бумагу и перо — продавая и покупая, он должен быстро и точно производить необходимые вычисления в уме. Однако вскоре обнаружилось, что детям подобные «головоломки» доставляют еще и огромное удовольствие, пришлось идти им навстречу, изобретая все новые задания.
Итогом стал учебник «1001 задача для умственного счета», который неоднократно переиздавался.
На классной доске написан пример, который решают дети. Художник внимательно всматривается в их лица: кто-то поглощен вычислениями, кто-то уже знает решение, кто-то старается подслушать правильный ответ...
Проверьте себя:
Попробуйте решить пример в уме, стоя перед зеркалом.
Какое выражение лица будет у вас?
О разных способах решения этой задачи можно прочитать здесь:
С. Транковский. Устный счёт. «Наука и жизнь» №7, 2006
Сын батрачки Коля Богданов однажды пришел в Татевскую народную школу. Учитель разглядел в нем способности к рисованию и отправил учиться — сначала в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевой лавре, а затем в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ), и выплачивал ему стипендию. Позднее художник присоединил к своей фамилии название родного уезда. Сергей Александрович всю жизнь опекал своего питомца, поддерживал с ним переписку.
А изображение сельской школы, крестьянских детей, тянущихся к знаниям, стало одной из основных тем в творчестве известного художника Богданова-Бельского.
С тех пор изменились и школа, и дети, ушли в прошлое многие бытовые детали, но удовольствие и азарт, которые испытывают мальчишки, самозабвенно решающие в уме трудную задачу, до сих пор близки и понятны всем, кто любит и хочет учиться.
