Страницы истории «Апофеоза личности»

Романтизм как широкое европейское художественное и философское явление конца XVIII — начала XIX века совпал с эпохой великих революционных потрясений и охватил литературу и изобразительное искусство, эстетику и общественно-политическую мысль. Романтизм наследовал эпохе Просвещения, в основе которой лежали идеи торжества разума, равенства, свободомыслия и исторического оптимизма, веры в возможность изменения существующего порядка и создания справедливого общества. На смену культа разума пришел культ чувств: романтический бунтарский настрой, состояние «бури и натиска», воспевание эмоционального, физического и духовного противостояния одиночек обществу.

По определению Ивана Тургенева, романтизм «есть не что иное, как апофеоза личности» [1]. Романтизм в России имел свою окраску. «Романтизм, и притом наш, русский, <…> был не простым литературным, а жизненным явлением, целою эпохой морального развития, имевшей свой особенный цвет <…>. Пусть романтическое веяние пришло <…> от западной жизни и западных литератур, оно нашло в русской натуре почву, готовую к его воспринятию, и <…> отразилось в явлениях совершенно оригинальных» [2]. В русской литературе этого времени развилась тема «лишнего» человека, в общественно-политической сфере появились люди, совершающие поступки, действенно противостоящие существующим порядкам. Во всех странах романтизм был связан с подъемом национального самосознания. В России после войны с Наполеоном 1812 года произошел всплеск патриотических настроений. «Мы были дети 1812 года», — писал один из декабристов Матвей Муравьев-Апостол. Можно сказать, что именно 1812 год породил движение декабристов как явление национальной культуры и эстетический феномен, которое было «не заимствованным, не европейским, а чисто русским» [3].

Со школьной скамьи нам известна история первого в России антиправительственного восстания, поднятого узкой группой офицеров, вышедших на Сенатскую площадь 14 (25) декабря 1825 года, в день восшествия на престол Николая I, чтобы не допустить присяги новому императору элитными армейскими полками и продемонстрировать полное неподчинение власти (вплоть до цареубийства). Главной их целью были реформы самого государственного устройства России.

«Декабризм <…> начинался как выражение общего духа свободы и широты обновленного взгляда на мир» [4]. Будущие мятежники принадлежали к молодому поколению русского дворянства, элите общества, были хорошо образованны, напитаны демократичными идеалами эпохи Просвещения и Великой французской революции с ее лозунгом «Свобода, равенство, братство». Многие из них, профессиональные военные, закаленные в боях Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода русской армии, включились в борьбу с губительными, с их точки зрения, самодержавием и крепостным правом. С середины 1810-х годов ими были созданы многочисленные тайные общества — Союз объединенных славян, Союз благоденствия и Союз спасения, Северное и Южное общества, — где вырабатывалась идеология декабризма.

Мысли о социальной справедливости, вера в возможность подвигнуть монарха к проведению реформ, принятию конституции, ослаблению и даже отмене крепостного права оказались революционны и утопичны. Декабристы, обуреваемые благородным стремлением к справедливости, были готовы принести себя в жертву во имя изменения устоявшегося жизненного уклада. Многие из тех, кто вышел на Сенатскую площадь, знали, что «их ждали веревка палача и каторжная работа», как писал Герцен [5]. Они с восторгом поэтизировали смерть: «Мы умрем. Ах, как славно мы умрем!» — восклицал юный корнет князь Александр Одоевский, повторяя знаменитую фразу поэта и одного из главных организаторов восстания Кондратия Рылеева.

Идеология декабристского движения с его внутренними противоречиями, несбыточной мечтой спасения отечества путем открытого армейского переворота до определенной степени была созвучна художественной утопии романтиков — литераторов и художников с их поэтическим видением мира, прозревающих новую реальность, искавших «артистического ковчега спасения». Декабризм трагичен. Вся история декабризма оказалась печальной иллюстрацией основного канона романтизма — конфликта между реальным миром и идеальными представлениями, в котором борьба за свободу оборачивается несвободой.

Восстание захлебнулось, пятеро идеологов движения были казнены в Петропавловской крепости; участники восстания лишились дворянских привилегий и воинских чинов; всех участников тайных обществ допросили, около 300 из них признали виновными в попытке государственного переворота. Многих офицеров отправили рядовыми на Кавказскую войну. Более сотни человек сослали в Сибирь — сначала в Иркутск, на Благодатский рудник, затем в Читинский острог, позже — в тюрьму Петровского завода, и наконец, уже в конце 1830-х выживших оставили на поселение в глухих местах Западной и Восточной Сибири.

История декабризма сопровождается обилием документов. Это и официальные бумаги Следственного комитета, и письма, и воспоминания современников, литературные произведения и публицистические материалы. Александр Сергеевич Пушкин в память о декабристах оставил высокие рифмы:

Портреты некоторых участников восстания еще до событий на Сенатской площади уже находились в Военной галерее 1812 года Зимнего дворца. Но облик декабристов — узников Сибири не был бы нам известен, если бы не замысел Николая Бестужева. Он решил запечатлеть образы непокоренных ссыльных товарищей в Читинском остроге и в Петровской тюрьме и создал работы «акварелью с изумительным сходством» [6]. Его труд имеет большое значение и для русского искусства, и для иконографии декабризма, и для истории, учитывая, что эра фотографии еще не наступила.

Портретная галерея Бестужева состоит из трех крупных групп. В так называемое основное авторское собрание входят акварели с автографами изображенных. С акварелей основного собрания художник исполнил карандашные копии декабристам на память и для отправки родственникам (в 1840 году друг Пушкина и тоже ссыльный декабрист Иван Пущин приобрел эти рисунки, часть из них ныне хранится в Историческом музее). В конце срока каторги — в 1839 году, — уезжая на поселение в Селенгинск, Бестужев исполнил с акварельных портретов новые карандашные «резервные» копии, которые передал на хранение декабристу Ивану Горбачевскому, оставшемуся на поселении в Петровском заводе. После смерти Горбачевского новые владельцы перевезли рисунки в Москву, но в 1880-е при пересылке в Петербург для публикации работы пропали.

Николай Бестужев бережно хранил «основное» собрание вплоть до своей смерти в 1855 году. В 1858-м сестра декабриста перевезла портреты в Москву и вскоре продала известному московскому меценату Козьме Солдатёнкову. Но когда в 1901 году тот умер, следы авторского собрания портретов декабристов затерялись. Позже выяснилось, что оно хранилось в имении Солдатёнкова Кунцево. Это была самая цельная и большая коллекция портретов Бестужева: 76 акварелей, из них декабристов — 68, их жен и детей — 5, членов Оренбургского тайного общества — 2 и участника Польского восстания — 1. Поиски этой бесценной коллекции предпринимались еще в начале 1900-х в связи с публикациями по истории декабристского восстания. И только в 1944 году крупный ученый, коллекционер Илья Зильберштейн наконец разыскал ее и включил в свое собрание, полностью опубликовав в 1956-м в академическом издании «Литературное наследство», а в 1977-м — в книге «Художник-декабрист Николай Бестужев».

В 1986 году собрание русской и западноевропейской живописи и графики Ильи Самойловича Зильберштейна легло в основу созданного по инициативе ученого и поддержанного директором ГМИИ им. А. С. Пушкина Ирины Александровны Антоновой Музея личных коллекций на правах отдела ГМИИ. К портретной галерее декабристов тематически примыкают пейзажи Сибири, исполненные в 1860-е первым профессиональным художником Томска Павлом Кошаровым и участником Польского восстания 1831 года художником Леопольдом Немировским. Близкий друг Николая Бестужева и декабриста Сергея Волконского, Немировский отбывал каторгу в Сибири, а в 1844 году «в качестве рисовальщика» был привлечен к экспедиции Русского географического общества. В коллекции находится живописный портрет Марии Волконской, жены Сергея Волконского, исполненный шведским художником Карлом Петером Мазером в 1848 году, и акварельный портрет сестры декабриста Петра Свистунова Глафиры Бальмен кисти Петра Соколова.

Николай Александрович Бестужев (1791–1855) — сын помощника президента Академии художеств, блестящий морской офицер и литератор, активный участник восстания на Сенатской площади, «один из лучших, из самых энергичных действующих лиц великого заговора». Его приговор гласил: «Сослать вечно на каторжную работу». Профессионального художественного образования не получил, но рисовать начал еще в юности, а в ссылке освоил технику акварели. Образцом ему были находившиеся у ссыльных работы признанного мастера акварели Петра Соколова: «Портрет М. Н. Волконской с сыном» (1826, ГМП), который был привезен первой женщиной-декабристкой Екатериной Трубецкой для Сергея Волконского, и упоминаемый портрет Глафиры Бальмен. Бумагу и краски Бестужев получал из Петербурга благодаря прибывшей в Сибирь жене Никиты Муравьева Александре Муравьевой, от ее родственников.

Художник запечатлел всех ссыльных, с кем встречался на каторге, — руководителей и рядовых участников движения, офицеров и гражданских. Среди них: князь Сергей Трубецкой, полковник, основатель Северного общества, несостоявшийся «диктатор» восстания; князь Сергей Волконский, генерал, герой Отечественной войны 1812 года, руководитель Каменской управы Южного общества; Никита Муравьев, капитан гвардейского Генерального штаба, основатель Северного общества, один из главных идеологов движения и авторов «Конституции» — проекта по реформированию самодержавия; Михаил Лунин, подполковник, «один из тончайших умов», непримиримый борец с властью, первым выдвинувший идею цареубийства, человек «гордой, непреклонной, подавляющей отваги»; Василий Давыдов, полковник, председатель Каменской управы, в чьем доме в селе Каменка проходили собрания Южного общества; Александр Поджио, подполковник, ближайший соратник руководителя Южного общества Павла Пестеля; Алексей Юшневский, генерал-интендант, один из директоров Южного общества, работавший с Пестелем над программным документом «Русская правда»; Александр Якубович, капитан, назначенный на захват Зимнего дворца; Иван Горбачевский, подпоручик, входивший в число тех, кто готовил покушение на Александра I; Иван Анненков, кавалергард, член Северного общества; Александр Бестужев-Марлинский, штабс-капитан, брат художника, писатель-байронист, высланный на Кавказ и убитый в сражении; ближайшие лицейские друзья Пушкина — Иван Пущин, глава Московской управы Северного общества, и Михаил Кюхельбекер, поэт, член Северного общества; князь Александр Одоевский, корнет, поэт, друг Александра Грибоедова и Кондратия Рылеева, и многие другие. Установлено, что Бестужев создал не менее 128 акварельных портретов соратников по борьбе.

Первые десять портретов художник сделал в Читинском остроге в 1828 году, будучи закованным в кандалы. В августе 1828-го кандалы сняли, что облегчило Бестужеву дальнейшую работу. Основной состав галереи с повторением некоторых произведений 1828 года был создан уже в 1830-е в Петровском заводе. Как правило, художник рисовал декабристов накануне отправки из тюрьмы на поселение, несмотря на царский запрет «поселенцам из государственных и политических преступников <…> снимать с себя портреты». Все работы основного собрания имеют оригинальные подписи изображенных, что делает рисунки уникальными историческими документами. Среди прочих выделяются два портрета с надписями, в которых звучит святая вера в свое предназначение. «С нами Бог!» — написал Алексей Черкасов из Читинского острога; «Воспоминание есть единственный рай, из которого ни в коем случае нет изгнания», — вывел формулу сопротивления Андрей Розен, находясь в Петровском заводе.

История декабризма знает пленительную и столь же печальную главу — судьбы жен декабристов, последовавших за мужьями в Сибирь, немногим из которых суждено было дожить до окончания ссылки. Женщин, выбравших добровольное изгнание, было 11. В коллекции Зильберштейна четыре портрета декабристок — Александры Давыдовой, чья «беспримерная преданность», по словам ее мужа, «давала силу <…> не раз забывать ужас» своего положения; француженок Полины Анненковой (Гебль) и Камиллы Ивашёвой (Ле Дантю), которые, еще не будучи обвенчанными, добились высочайшего разрешения отправиться в Сибирь; Марии Юшневской, наравне с другими женщинами покорно разделившей с мужем его тяжелую участь, — и один детский, с которого с непосредственной улыбкой смотрит маленькая дочь Никиты и Александры Муравьевых — София (Нонушка), первый «сибирский» ребенок в декабристской колонии, оставшаяся сиротой в 14 лет.

Все изображения за малым исключением натурные и написаны по законам камерного портретного жанра, получившего расцвет в эпоху романтизма. Романтизм обращен к «выражению личностных глубин», что тесно соприкасается с художественным решением образов. Портреты даны на нейтральном светлом фоне, оплечно или погрудно, исполнены в мягком приглушенном колорите, легкими движениями кисти, прозрачными многослойными мазками, благодаря чему достигаются тонкие живописные нюансы. Поражает полное отсутствие светского налета и позы — Бестужев, исполненный сопереживания к декабристам и их женам, точно передавая индивидуальные черты, обращен к внутреннему миру изображенных. Женские портреты выражают смирение и стойкость, мужские — полны благородства, возвышенного чувства сопричастности поворотному событию в истории России, достоинства, с которым они переживали свое изгнание.

Декабристы — образованнейшие люди России — в ссылке сохранили свою среду и даже создали «каторжную академию», как они ее называли. Они вели религиозно-философские споры, читали доклады по естественным наукам и истории России, совершали научные открытия в области механики, ботаники, орнитологии, энтомологии, метеорологии, которые высоко оценили Берлинская и Парижская академии наук, занимались живописью, создавали литературные произведения и изобретали сельскохозяйственные орудия. Они — «артель столяров и сапожников, огородников и портных» [7] — в Сибири учили народ рациональной агрономии и ремеслам, лечили и заводили школы. «Я благословляю десницу Божию, проведшую меня по терновому пути…» — писал Сергей Трубецкой. Характерно признание Николая Бестужева брату Александру: «…несчастие дóлжно нести с достоинством, <…> всякое выражение скорби неприлично в нашем положении» [8].

Передовые современники отмечали основную черту феномена декабризма — «возбужденное чувство человеческого достоинства, стремление к независимости». Подвижничество декабристов и галерея Николая Бестужева — уникальное явление в практике русского гражданского искусства, когда «романтизм в мысли, романтизм в искусстве, романтизм в жизни» [9] слились воедино.

Обложка: Николай Бестужев. Портрет декабриста И. А. Анненкова. 1828. Фрагмент. Государственная Третьяковская галерея