21 апреля 2023

Художник говорит Василий Суриков — о жизни и искусстве

Письма Сурикова не столь публицистичны в сравнении с письмами Крамского или Репина и в основном адресованы родным и близким. Сохранилось и несколько его публичных посланий. Из суриковских писем, написанных своеобразным, только ему присущим языком, можно узнать о его взглядах на творчество, ярких жизненных и художественных впечатлениях, а также о его оценке важных общественных событий. Приводим несколько выразительных цитат из эпистолярного наследия Василия Сурикова.
Автор: Елена Федотова
Василий Суриков. Первый Вселенский Никейский собор. Эскиз росписи на хорах храма Христа Спасителя в Москве. 1876. Бумага на картоне, масло
Василий Суриков. Первый Вселенский Никейский собор. Эскиз росписи на хорах храма Христа Спасителя в Москве. 1876. Бумага на картоне, масло
Государственная Третьяковская галерея
П.Ф. и А.И. Суриковым
Здравствуйте, милые и дорогие мои мама и Саша!

Я все еще живу в Москве и работаю в храме Спасителя. Работа моя идет успешно. Думаю, в этом месяце кончить. Жизнь моя в Москве очень разнообразная — днем работаю или иногда хожу в картинные галереи. Видел картину Иванова «Явление Христа народу», о которой, я думаю, ты немного слышал. На днях ходил на Ивана Великого, всю Москву видно, уже идешь, идешь на высоту, насилу выйдешь на площадку, далее которой не поднимаются. Тут показывают колокола в 200 пудов и даже в 300 пудов, 400 пудов и до 1500 пудов, а в 8000 пудов звонят только на 1-й день Пасхи — такой гул, что упаси Бог. Я думаю, что в Красноярске услышат. Подле колокола Ивана Великого на земле стоит колокол в 12 000 пудов. Он упал лет 100 назад с колокольни и ушел в землю по самые уши, и выломался бок. Вот вид колокола и рядом человек и Царь-пушка.

Потом ходил в Архангельский собор, где цари покоятся до Петра Великого. Тут и Дмитрий Иванович Донской и Калита, Семен Гордый, Алексей Михайлович, Михаил Федорович; Иван Васильевич Грозный лежит отдельно в приделе, похожем на алтарь. Рядом с его гробницей лежат сыновья его. Один убитый Грозным же, потом в средней раке лежит Дмитрий Углицкий, сын Грозного, убитый по повеленью Бориса Годунова. Показывается рубашка, в которой его убили, и на ней и носовом платке его видны еще следы крови в виде темных пятнышек. Прикладываются к его лобику, который открыт, — кость лба его уже потемнела. Был в Успенском соборе, где коронуются цари. На днях ездил с товарищем в Троице-Сергиеву лавру; помнишь из истории тот монастырь, где от поляков монахи отбивались и откуда Аврамий Потылицын грамоты по России рассылал? Был в скиту под землею, где монахи-затворники жили. Узкие проходы такие, едва человеку можно пройти; очень много интересного. <…>
Москва, 10 октября 1877 года

После окончания Академии художеств Василий Суриков переехал в Москву из Петербурга, получив заказ на роспись храма Христа Спасителя. Суриков увлекся русской стариной, как и Виктор Васнецов, Илья Репин и Василий Поленов, переехавшие в древнюю столицу почти одновременно. Уже в те годы Сурикова отличало особое внимание к памятникам русской истории, которые он тщательно описывает в письме к матери Прасковье Федоровне и брату Александру. Вскоре Суриков начнет работать над «Утром стрелецкой казни», а Репин — над «Царевной Софьей».

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 47–48
Эдуард Мане. Розы в бокале для шампанского. Холст, масло. 1882.
Эдуард Мане. Розы в бокале для шампанского. Холст, масло. 1882.
Коллекция Барелла, Глазго
П.Ф. и А.И. Суриковым
Здравствуйте, милые Саша и мама!

Я в настоящее время живу в Париже, вот уже целый месяц. Останусь здесь недели две, а потом поеду в Италию и возвращусь, Бог даст, в апреле в Москву.

Если бы ты знал, какая суматоха в Париже, так ты бы удивился. Громадный город с трехмиллионным населением, и все это движется, говорит, не умолкая. Я сюда приехал с семьею, устроились в небольшой недорогой квартире. Меня, собственно, заинтересовала художественная выставка за целые 5 лет французского искусства. Масса картин помещается в здании почти в половину нашей Новособорной площади в Красноярске. Сколько здесь магазинов-то — ужас, под каждым домом по нескольку магазинов! Особенно они вечером ослепляют блеском своим. Все это освещено газом и электричеством.

Был проездом в Берлине, Дрездене, Кельне и других городах на пути в Париж. Останавливался там тоже по нескольку дней, где есть картинные галереи. Жизнь уж совсем не похожа на русскую. Другие люди, обычаи, костюмы — все разное. Очень оригинальное. Хотя я оригинальнее Москвы не встретил ни одного города по наружному виду. <…>
Париж, 4/16 ноября 1883 года

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 55–56

Впервые за границу Суриков попал лишь в 1883 году, когда ему исполнилось 35 лет. Вместе с семьей он посетил Германию, Италию и Австрию, проведя в путешествии 8 месяцев. Свои впечатления Суриков описал не только в письмах брату и матери, но и коллекционеру Павлу Михайловичу Третьякову, и своему преподавателю в Академии художеств Павлу Петровичу Чистякову.

Василий Суриков. Покорение Сибири Ермаком. 1895. Холст, масло.
Василий Суриков. Покорение Сибири Ермаком. 1895. Холст, масло.
Государственный Русский музей
П.Ф. и А.И. Суриковым
Здравствуйте, дорогие мамочка и Саша!

Спешу уведомить вас, что картину мою «Покорение Сибири Ермаком» приобрел государь. Назначил за нее 40 тысяч. Раньше ее торговал Третьяков и давал за нее 30 тысяч, по обыкновению своему страшно торговался из-за назначенной мною суммы, но государь, к счастью моему, оставил ее за собой.

Я был представлен великому князю Павлу Александровичу. Он хвалил картину и подал мне руку; потом приехал вел. кн. Владимир Александрович с супругой Марьей Павловной, и она по-французски очень восторгалась моей картиной. Великий князь тоже подал мне руку, а великой княгине я руку поцеловал по этикету.

Был приглашен я несколько раз к вице-президенту Академии графу Толстому, и на обеде там пили за мою картину. Когда я зашел на обед передвижников, все мне аплодировали. Был также устроен вечер в мастерской Репина, и он с учениками своими при входе моем тоже аплодировали. Но есть и… завистники. Газеты некоторые тоже из партийности мне подгаживают; но меня это уже не интересует… Слава Господу, труд мой закончен с успехом! По желанию моему главнокомандующий в[еликий] к[нязь] Владимир Александрович разрешил видеть мою картину казакам лейб-гвардии. Были при мне и уральские казаки, и все они в восторге, а потом придут донские, Атаманского полка и прочие уж без меня, а я всем им объяснял картину, а в Москве я ее показывал донцам.
Петербург, 24 февраля 1895 года

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 97

Картина «Покорение Сибири Ермаком» впервые была показана на XXIII Передвижной выставке и была приобретена для музея Александра III. Павлу Михайловичу Третьякову Суриков впоследствии подарил вариант — повторение исторического полотна.
Василий Суриков. Утро стрелецкой казни. 1881. Холст, масло
Василий Суриков. Утро стрелецкой казни. 1881. Холст, масло
Государственная Третьяковская галерея
П.В. Голяховскому
Многоуважаемый г. редактор!

Я прочел в вашем «Журнале для всех» статью обо мне. Я вообще не люблю писать, но тут заставляет меня необходимость исправить при жизни одну ошибку, которую я уже не раз замечал, когда заводили речь обо мне.

Меня почему-то считают потомком ссыльных стрельцов. Хотя это и очень романтично, но правды нет. Я происхожу из казаков. Послужными списками моих предков, имеющимися у меня, я сведения о них довел до 1765 года. И потому 20 лет назад, когда где-то написали о моем стрелецком происхождении, я не мог этого опровергнуть. Но вот два года назад в «Журнале Министерства народного просвещения» появилась статья Оглоблина (май, 1901 г.) «Красноярский бунт 1695 г.». В ней я нашел, что казаки Илья и Петр Суриковы участвовали в бунте против воеводы, а Петр даже и раньше в таких бунтах. От этого Петра мы и ведем свой род. Они были старожилы красноярские времени царя Алексея Михайловича и, как все казаки своего времени, были донцы, зашедшие с Ермаком в Сибирь. Об этом, когда я был мальчиком, говорили мне дед, отец и дядя мои. <…>
Москва, декабрь, 1903

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 122

Суриков был вынужден неоднократно опровергать информацию о своем происхождении от ссыльных стрельцов. Понятно, что у журналистов был большой соблазн писать о предках-стрельцах после появления картины «Утро стрелецкой казни». Тем не менее для Сурикова было очень важно написать об истинном положении вещей. Как понятно из письма, художник трепетно относился к истории своего рода.
Василий Суриков. Степан Разин. 1906 (частично переписан в 1910). Холст, масло.
Василий Суриков. Степан Разин. 1906 (частично переписан в 1910). Холст, масло.
Государственный Русский музей
А.И. Сурикову
<…> Мы здоровы. Особенно ничего не пишу. Вышел из передвижников, потому что невыгодно. Картина моя «Разин» дала им сбор, а мне пользы мало; кроме убытка даже ничего нет.

От профессорства в Академии отказался. Я люблю свободу. А нужды нет. <…>
Москва, 5 января 1908 года

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 128

В 1900-е годы Товарищество передвижных художественных выставок переживало не лучшие времена. Многие художники, лидеры передвижничества и важные его представители покинули Товарищество. В письме своему брату Александру Суриков, возможно, несколько упрощенно написал о причинах выхода из ТПХВ.
Клод Моне. Руанский собор вечером. 1894. Холст, масло.
Клод Моне. Руанский собор вечером. 1894. Холст, масло.
Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина
Н.Ф. Матвеевой
Пасха здесь холодная, сырая, и ни капли солнца! Должно быть, как у вас хорошо. Ходите в Люксембургский музей? Какие там дивные вещи из нового искусства! Моне, Дегас, Писсаро и многие другие…
Москва, 28 марта 1912 года

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 137

Суриков, один из немногих классиков реализма, принял искусство «новейших течений» рубежа XIX–ХХ веков. Он относился с симпатией к произведениям не только французских импрессионистов, но и художников русского авангарда. В свою очередь, молодые авангардисты также высоко ценили искусство Сурикова.
Третьяковская галерея. Экспозиция И.Э. Грабаря. Вид на «Боярыню Морозову» В.И. Сурикова и произведения И.Е. Репина в экспозиции Третьяковской галереи. 1916. Фотография.
Третьяковская галерея. Экспозиция И.Э. Грабаря. Вид на «Боярыню Морозову» В.И. Сурикова и произведения И.Е. Репина в экспозиции Третьяковской галереи. 1916. Фотография.
Государственная Третьяковская галерея
Открытое письмо попечителю Третьяковской галереи
Так много говорят о преобразованиях в Третьяковской галерее, что, я думаю, и мне нелишне будет сказать несколько слов. Многие нападают на эти преобразования, но совершенно напрасно. Что картинам нужно? Свет! И вот этого, благодаря усилиям и трудам администрации галереи, вполне удалось достигнуть. Какая дивная огромная зала получилась с вещами Репина! Их только теперь можно видеть в настоящем виде. Этюды Иванова к «Явлению Христа народу» стали особенно яркими и колоритными от света. Перовский «Никита Пустосвят» выиграл от перемещения в другую комнату. Вещи В. Маковского, картины Крамского тоже освещены в громадной зале. Но по эффекту лучше всех брюлловская зала. Она напоминает парижский Лувр. Никто теперь не мешает смотреть. Перегородки убраны, многие картины старых русских мастеров, запрятанные под потолок и в углы, совершенно мне были неизвестны, и теперь для меня новость и доставляют наслаждение, поставленные на свет.

Не сомневаюсь, что и остальные вещи также будут удачно размещены, колоссальный труд еще не закончен. Покойному П.М. Третьякову просто некогда было заниматься систематическим размещением картин. Ему важно было одно: чтобы нужные для галереи картины не ушли мимо. И при жизни он не считал дела законченным. При этом он всегда шел навстречу желаниям художников. Мне случилось как-то говорить с ним о том, что картину мою «Боярыня Морозова» ниоткуда не видно хорошо. Тогда он сказал: «Нужно об этом подумать». И вот подумали. Расширили дверь комнаты, где помещена картина, и мне администрация галереи показала ее с такого расстояния и в таком свете, о которых я мечтал целых двадцать пять лет. <…>
Москва, 17 сентября 1913 года

Цит. по: Василий Иванович Суриков. Письма. Воспоминания о художнике. М.: Искусство, 1977. С. 139

Осенью 1913 года по инициативе Игоря Грабаря, который был избран новым попечителем Третьяковской галереи, была проведена переэкспозиция. Некоторые залы галереи были изменены, произведения перевешаны по историко-монографическому принципу. Не все приняли новую экспозицию Третьяковской галереи с восторгом. Многие художники и деятели культуры, в том числе бывший попечитель Третьяковки Илья Остроухов, критиковали новшества Грабаря. Суриков и Репин публично поддержали новую экспозицию.