Карл Брюллов. Портрет Микеланджело Ланчи Приобретено П.М. Третьяковым в 1860 году
Карл Брюллов. Портрет Микеланджело Ланчи. 1851. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Уже в ранние годы собирательства обозначилось желание Павла Михайловича Третьякова представить в будущем музее историю национального искусства через обращение, в том числе к творчеству ведущих русских мастеров первой половины XIX века. Одним из таких художников стал Карл Брюллов. В образце позднего творчества художника — камерном портрете известного итальянского археолога, профессора восточных языков Микеланджело Ланчи — аккумулировались все живописные и пластические поиски Брюллова, отразилось его умение связать позу модели с ее душевным состоянием.
Третьяков приобрел работу уже после смерти Брюллова, в 1860 году, в Риме с помощью Александра Каминского, впоследствии зятя Павла Михайловича, семейного архитектора Третьяковых. Третьяков попросил Каминского приобрести портрет профессора Ланчи у его племянницы Виктории Франки-Ланчи. По-видимому, коллекционер хотел снизить цену, на что Каминский отвечал ему: «Насчет же портрета Брюллова и нечего думать, они понимают, что с каждым годом он растет в цене».
Неизвестно, что ответил Третьяков и как действовал Каминский, однако чуть больше месяца спустя он написал Павлу Михайловичу следующее: «Письмо Ваше с деньгами я получил, портрет куплен за 1250 scudi Romani, выторговать больше я не мог».
Василий Перов. Портрет Ф.М. Достоевского Приобретено П.М. Третьяковым в 1872 году
Василий Перов. Портрет Ф.М. Достоевского. 1872. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
С самого начала знакомства с Василием Перовым Павел Третьяков проявлял к художнику особое внимание. Он считал художника серьезным мастером и потому приобрел многие из его работ, составив в галерее монографический блок.
Особый строй произведений Перова, в которых «зло и мрак» мира в самых разных его проявлениях сочетались с надеждой на скорое просветление, привлекал и других современников художника, в частности Фёдора Михайловича Достоевского.
Третьяков высоко ценил и творчество Достоевского, был солидарен со многими его идеями. Дочь коллекционера Александра впоследствии вспоминала, что никто из писателей не имел более сильного духовного и нравственного влияния на ее родителей. И Павел Михайлович, и Вера Николаевна не раз перечитывали произведения Достоевского, находя в них новые глубокие смыслы.
Фёдор Васильев. Мокрый луг Приобретено П.М. Третьяковым в 1872 году
Фёдор Васильев. Мокрый луг. 1872. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Третьяков пристально следил за творчеством молодого и талантливого художника Фёдора Васильева. В январе 1872 года коллекционер писал художнику: «Какое имеет содержание картина, готовимая Вами к конкурсу, и величина ее? Если Вы ее пошлете прямо в Петербург, то я все-таки желал бы, чтобы прежде мне ее там показали, чем назначали в продажу». Речь шла о полотне «Мокрый луг», которое больной туберкулезом Васильев написал, находясь в Ялте на лечении.
Мастер представил природу средней полосы России — неброские, но эмоционально выразительные просторы. Современники высоко оценили произведение, в котором соединились два художественных приема: свободная манера в изображении неба с облаками и дальних планов и тщательная проработка деталей в виде трав и цветов на переднем плане. Эту живописную особенность Иван Крамской назвал «окончательность без сухости». Он же писал: «Эта трава на первом плане и эта тень — такого рода, что я не знаю ни одного произведения русской школы, где бы так обворожительно это было сработано. И потом счастливый какой-то фантастический свет, совершенно особенный и в то же время такой натуральный, что я не могу оторвать глаз».
Илья Репин. Крестный ход в Курской губернии Приобретено П.М. Третьяковым в 1883 году
Илья Репин. Крестный ход в Курской губернии. 1881-1883. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Одно из ключевых полотен русского реализма Третьяков приобрел сразу, опасаясь конкуренции. Идея картины родилась у Репина в конце 1870-х годов на его малой родине — в Чугуеве, под Харьковом, а в 1881 году он стал свидетелем торжественного религиозного шествия в Курской губернии. Оно вдохновило его на создание произведения, которое побуждало к размышлениям о судьбе и характере русского народа.
Художника особенно волновали живописные и пластические задачи в картине. Его целью было передать эмоциональное состояние паломников, их различное отношение к происходящему — от ханжества, равнодушия и спеси до искренней веры — в знойный солнечный день. Об этом ярко свидетельствуют слова самого Репина: «…А ведь у меня [в “Крестном ходе”] все должно быть на солнце». Неслучайно композиционным центром полотна становится освещаемая солнечным лучом икона в золотом окладе, которую несет помещица.
Василий Поленов. Олива в Гефсиманском саду Приобретено П.М. Третьяковым в 1885 году
Василий Поленов. Олива в Гефсиманском саду. 1882. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Собирательскую политику Третьякова высоко ценили его современники, среди них первое место занимали художники. Так, Василий Поленов писал ему в 1877 году: «Вы единственный у нас собиратель, который строго и правильно относится к искусству. Приобретение Вами произведений не есть случайная фантазия или прихоть любителя, оно равняется оценке строго и тонко понимающего знатока».
На 13-й выставке Товарищества передвижников, которая прошла в 1885 году, Поленов представил серию этюдов, созданных им во время поездки на Ближний Восток. В этих самостоятельных произведениях художнику удалось показать особенности световоздушной среды, природы и архитектуры Востока с помощью звучных красок, смешиваемых им прямо на холсте. Современники вспоминали: «Когда Поленов выставил свои этюды эти на Передвижной выставке, заняв ими несколько зал, это было живописное откровение. Невиданная до этого в России красота красок, света, солнца».
Новые живописные приемы помогали наделить натурные мотивы эмоциональной силой. В этюде «Олива в Гефсиманском саду» Поленов представляет разросшееся мощное дерево, освещенное ярким южным солнцем, как своего рода символ древней истории. Согласно библейскому сюжету, в Гефсиманском саду молился Христос в ночь взятия под стражу.
Василий Суриков. Боярыня Морозова Приобретено П.М. Третьяковым в 1887 году
Василий Суриков. Боярыня Морозова. 1887. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Формируя музей национального искусства, Павел Третьяков обращал внимание на произведения, в которых раскрывался внутренний драматизм не только современности, но и прошлого. Его привлекала историческая судьба России, выраженная в масштабных полотнах, благодаря которым можно было проникнуть в глубины национального самосознания. Одно из них, написанное Василием Суриковым, Третьяков без раздумий приобрел у автора.
Для художника целью искусства было не воплощение внешней оболочки события, а отражение его духа. В «Боярыне Морозовой» воплотились представления Сурикова о драматических событиях отечественной истории середины XVII века, насыщенных борьбой за религиозные идеалы и породивших сильные характеры с неординарными судьбами. Вместе с полотнами художника «Утро стрелецкой казни» и «Меншиков в Березове», также написанными в 1880-е годы, «Боярыня Морозова» образовала трагическую трилогию о столкновении личности с неумолимым ходом истории. При этом в картине отразились и живописно-пластические поиски Сурикова, его умение представить в полотне многообразие типов и характеров и добиться единства тона при богатстве палитры.
Валентин Серов. Девушка, освещенная солнцем Приобретено П.М. Третьяковым в 1888 году
Валентин Серов. Девушка, освещенная солнцем. Портрет М.Я. Симонович. 1888.
Государственная Третьяковская галерея
«Девушка, освещенная солнцем» стала одним из произведений, приобретенных Третьяковым вопреки общественному мнению. Серов изобразил свою двоюродную сестру Марию Симонович в тени липовой аллеи, стараясь отразить игру света и тени на ее лице и фигуре. Однако полотно, в котором угадывалось движение русской живописи к импрессионизму, чувствовалось искреннее любование миром и самой моделью, вызвало отторжение у многих поклонников реализма и натурализма. Стасов, Мясоедов, Прянишников, Владимир Маковский осуждали работу за этюдный характер, за размашистость мазков и приблизительность письма, недовольно окрестив молодых живописцев «экспрессионистами» и проведя параллель с «разухабистой мазней» европейских художников.
Игорь Грабарь впоследствии вспоминал: «Что Девушка, освещенная солнцем, не нравилась… “многим другим”, было естественно: слишком она была непривычной по живописи, как бы насмехавшейся над принятыми приемами, почему невольно отталкивала неискушенную простую публику. Знаменательнее было то, что и художники далеко не все ее поняли и оценили, а в известных кругах она вызвала даже возмущение, особенно после того, как стал известен факт ее приобретения Третьяковым».
Михаил Нестеров. Видение отроку Варфоломею Приобретено П.М. Третьяковым в 1890 году
Михаил Нестеров. Видение отроку Варфоломею. 1889–1890. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
«Видение отроку Варфоломею» Михаила Нестерова — еще одно полотно, купленное Третьяковым вопреки мнению художественного сообщества. Старшее поколение передвижников раскритиковало картину, назвав ее «вредной», подрывающей устои реалистической школы. Сомнения вызывала и композиция картины, и облик худенького отрока, и общий мистический характер всей сцены, в особенности подчеркнутый золотым венчиком старца-схимника. Третьякову, купившему картину в 1890 году, было предложено «отозвать» приобретение этой работы, дабы художник исправился от «вредного мистицизма» и вернулся к реализму. Однако собиратель дал необыкновенно четкий ответ: «Картину Нестерова я купил еще в Москве и если бы не купил ее там, то купил бы ее сейчас здесь, выслушав вас, ваши обвинения».
Исаак Левитан. Над вечным покоем Приобретено П.М. Третьяковым в 1894 году
Исаак Левитан. Над вечным покоем. 1894. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
В поисках молодых талантов в 1880-е годы Павел Михайлович Третьяков с интересом посещал не только передвижные выставки, но и ученические выставки Московского училища живописи ваяния и зодчества. На одной из них он обратил внимание на творчество начинающего мастера Исаака Левитана и впоследствии приобрел двадцать произведений художника.
Виктор Васнецов. Богатыри Приобретено П.М. Третьяковым в 1898 году
Виктор Васнецов. Богатыри. 1881-1898. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
К творчеству Виктора Васнецова, одного из наиболее крупных отечественных мастеров, близкого друга семьи Третьяковых, коллекционер питал особую любовь. Он невероятно ценил талант художника к церковной живописи. В 1893 году Павел Михайлович приобрел восемь картонов, исполненных в период работы Васнецова над росписями Владимирского собора в Киеве. Не стали исключением и произведения на былинно-сказочные темы, в которых Васнецов представил свой вариант постижения духа национальной истории.
Первый карандашный эскиз «Богатырей» был сделан еще в 1871 году, после чего Васнецов не переставал думать о полотне, считая его создание «обязательством перед родным народом». Показательны слова критика Владимира Стасова: «А между тем, что Васнецов привез нам? Если не самое капитальное, то, наверное, уже одно из самых капитальнейших своих созданий <…> Тут он положил все свое знание и все свое умение, насколько у него есть оно».
Приобретение такого масштабного произведения, как «Богатыри», вписывалось в собирательскую политику Третьякова, который в 1880–1890-е годы покупал большие полотна бытового и исторического жанров у Ильи Репина, Василия Сурикова, Василия Верещагина и других мастеров. «Богатыри» стали последним приобретением собирателя. Картина обрела свое место в галерее за две недели до смерти Третьякова в 1898 году. На том же месте, в большом зале второго этажа, на стене, завершающей перспективу верхних экспозиционных помещений, она находится и сегодня.
По материалам книги Т.В. Юденковой "Братья Павел Михайлович и Сергей Михайлович Третьяковы: мировоззренческие аспекты коллекционирования во второй половине XIX века".