Арт-среда Исаак Левитан в воспоминаниях современников

И сейчас он стоит передо мной, как живой, в разгар спора: небольшого роста, худой, костистый, со сдержанными, но полными внутреннего огня жестами, со сверкающими, удивительными глазами… Его речь в таких случаях была фейерверком, и он засыпал своего противника бесконечными потоками блесток… Откуда что бралось? Неожиданные мысли выливались в те образные и своеобразные выражения, которыми умеют думать и говорить только художники. В каждом слове чувствовались сила и уверенность страстного убеждения, добытого долгими одинокими переживаниями и согретого темпераментом истинного большого художника.

Л.Д. Донской. Несколько слов о Левитане. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 214)

Моим товарищем по Московскому училищу был также Левитан, одна из симпатичнейших личностей среди художников, с которыми мне приходилось встречаться. Он был по своей сущности аристократом до мозга костей, в самом лучшем смысле слова. По внешности он мне напоминал не еврея, а араба. Когда впоследствии, путешествуя по югу Европы, я встречал арабов, среди них нередко встречались типы, чрезвычайно похожие на Левитана. Основной чертой Левитана было изящество. Это был «изящный человек», у него была изящная душа. Каждая встреча с Левитаном оставляла какое-то благостное, светлое впечатление. Встретишься с ним, перекинешься хотя бы несколькими словами, и сразу делается как-то хорошо, «по себе» — столько было в нем благородной мягкости. [...] Левитан был одним из тех редких людей, которые не имеют врагов, — я не помню, чтобы кто-нибудь отрицательно отзывался о нем. К нему влеклись симпатии всех людей.

А. Я. Головин [Из Воспоминаний]. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр.186)

Едва я кончил письмо, как звякнул звонок и…я увидел гениального Левитана. Жульническая шапочка, франтовской костюм, истощенный вид…Был он 2 раза на «Аиде», раз на «Русалке», заказал рамы, почти продал этюды… Говорит, что тоска, тоска и тоска…

А.П. Чехов Из письма к М. В. Киселевой. 21 сентября 1886, Москва. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 176)

Левитан сильно нуждался, про него ходило в школе много полуфантастических рассказов. Говорили о его большом даровании и о великой его нужде. Сказывали, что он не имел иногда и ночлега. Бывали случаи, когда Исаак Левитан после вечерних классов незаметно исчезал, прятался в верхнем этаже огромного старого дома Юшкова, где когда-то при Александре I собирались масоны, а позднее этот дом смущал московских обывателей «страшными привидениями». Вот здесь-то юный Левитан, выждав последний обход опустелого училища солдатом Землянкиным, прозванным «Нечистая сила», оставался один коротать ночь в тепле, оставался долгий зимний вечер и долгую ночь с тем, чтобы утром, натощак, начать день мечтами о нежно любимой природе. Проходило много дней и ночей; страх, горе, обиды сменялись восторгом и радостью.

М.В. Нестеров (Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 162-163)

Левитан, вдумчивый по природе, ищущий не только внешней «похожести», но и глубокого скрытого смысла, так называемых «тайн природы», ее души [...]. Левитан был — «реалист» в глубоком, непреходящем значении этого слова: реалист не только формы, цвета, но и духа темы, нередко скрытой от нашего внешнего взгляда. Он владел, быть может, тем, чем владели большие поэты, художники времен Возрождения, да и наши — Иванов, Суриков и еще весьма немногие. Его ум, склонный к созерцанию живущего в мире, помогает ему отыскивать верные пути к познанию сложной жизни природы.

М.В. Нестеров. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 166)

Правда жизни видна во всех его произведениях. Он глубоко и упорно изучает натуру, делает массу этюдов, ищет самое существенное для своей картины, в которую вкладывает потом всю сумму своих знаний и переживаний. Не стеснялся, как и Врубель, прибегать даже, к фотографии, если она помогала ему раскрыть в природе сложную задачу. Так, в картине «Март» прекрасно написанный снег под лучами весеннего солнца явился, как передавали товарищи Левитана, результатом не только непосредственного наблюдения, но и проверки соотношений светотени по фотографическим снимкам. Но нигде вы не увидите и признаков фотографии, нигде она не повела художника к грубому натурализму, не заставила его разменяться на ненужные детали. […]

Каждый пейзаж его был событием на Передвижной выставке. Он берег свой талант, вынашивал подолгу вещи и ставил только то, что его удовлетворяло. Вещи, которые оказывались на выставке, по его мнению, слабыми, он снимал и увозил, не показывая публике. Из десятка привозимых на выставку вещей он снимал иногда половину. Иные переписывал, другие уничтожал. Частых повторений, как у большинства пейзажистов, у него не было. Почти в каждую картину вносил он новую ноту.

Я.Д. Минченков. Левитан Исаак Ильич. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 243)

Один из немногих среди русских художников, Левитан умел наслаждаться кистью и краской, умел не только правильно, но и красиво писать. Все его картины сами по себе явления чисто живописного характера. Поэтому так трудно о них говорить, но зато так легко ими любоваться, отдаваться их необъяснимому очарованию.

Его картины - а выставлял он только картины - всегда прекрасны как таковые: не по сюжету, не по «содержанию», но прямо по своему внешнему виду, сами по себе как живопись, краски, как сочетание форм. […]

Он не закруглял своих штрихов, не зализывал своей живописи, не выписывал листочков и травинок, камешков и сучочков. Он давал одно только общее, в котором вся эта мелкота тонула и терялась, но это общее так верно, так метко, так полно резюмировало решительно все составные части, входившие в него, что всякая новая подробность являлась бы уже лишней, нарушающей общий и единый смысл картины.

А.Н. Бенуа. История русской живописи в XIX веке. 1902. Цит. по: А.Н. Бенуа. История русской живописи в XIX веке. М.: Республика, 1995

Был я на Передвижной выставке. Левитан празднует именины своей великолепной музы. Его картина производит фурор. По выставке чичеронствовал мне Григорович, объясняя достоинства и недостатки всякой картины; от левитановского пейзажа он в восторге. Полонский находит, что мост слишком длинен; Плещеев видит разлад между названием картины и ее содержанием: «Помилуйте, называет это тихою обителью, а тут все жизнерадостно…» и т. д. Во всяком случае успех у Левитана не из обыкновенных. […]

А.П. Чехов. Из письма к М. П. Чеховой. 16 марта 1891, Петербург. Цит. по: И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 179)

В первый раз Левитан обратил на себя внимание на Передвижной выставке 1891 года. […] Казалось, точно сняли ставни с окон, точно раскрыли их настежь, и струя свежего, душистого воздуха хлынула в спертое выставочное зало, где так гадко пахло от чрезмерного количества тулупов и смазных сапог. […] ясно было, что здесь Левитан сказал новое слово, запел новую чудную песнь, и эта песнь о давно знакомых вещах так по-новому очаровывала, что самые вещи казались невиданными, только что открытыми. Они прямо поражали своей нетронутой, свежей поэзией.

А.Н. Бенуа. История русской живописи в XIX веке. 1902. Цит. по: А.Н. Бенуа. История русской живописи в XIX веке. М.: Республика, 1995

В природе столько воздуха и экспрессии, что нет сил описать…Каждый сучок кричит и просится, чтобы его написал […] Левитан…

А.П. Чехов. Из письма к Ф.О. Шехтелю, 8 июня 1886, Бабкино. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр.175)

Левитан показал нам то скромное и сокровенное, что таится в каждом русском пейзаже, — его душу, его очарование.

М.В. Нестеров. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 173)

Ах, были бы у меня деньги, купил бы я у Левитана его «Деревню», серенькую, жалконькую, затерянную, безобразную, но такой от нее веет невыразимой прелестью, что оторваться нельзя: все бы на нее смотрел да смотрел. До такой изумительной простоты и ясности мотива, до которых дошел в последнее время Левитан, никто не доходил до него, да не знаю, дойдет ли кто и после.

А.П. Чехов. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 183)

Я очень дорожил знакомством с Левитаном, потому что ни один художник не производил на меня такого впечатления, как он. В каждой картине его, даже незначительном наброске, я видел то, что Крамской называл в картине «душой». Эту «душу» я видел не только в картинах Левитана, но и в его этюдах. По моему мнению, никто так, как Левитан, не знал и не любил нашу бедную русскую природу. Мало того, он обладал даром заставить и других понимать и любить ее. Я, например, красоту нашего серенького дня научился понимать хорошо только благодаря Левитану.

А.П. Ланговой. Воспоминания о Левитане. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 218)

«Чем больше я хожу по окрестностям Ялты, тем все больше я оцениваю наброски Левитана. Ни Айвазовский, ни Лагорио, ни Шишкин, ни Мясоедов не дали таких правдивых и характерных изображений Крыма, как Левитан. Сегодня только одно время были облака вроде Айвазовского — пухлые, белосерые и приторно-стушеванные, как это умеет Айвазовский один, но у него это доведено еще до большей слащавости. Молодец Левитан»

В.Д. Поленов (Е. В. Сахарова, Василий Дмитриевич Поленов, Письма, дневники, воспоминания, М. — Л., 1950, стр. 235)

Левитан […] был очарован красотами южной природы, морем, цветущим миндалем. Элегические мотивы древней Тавриды, с ее опаловым морем, задумчивыми кипарисами, с мягким очертанием гор, как нельзя больше соответствовали нежной меланхолической натуре художника.

Вернувшись в Москву, Левитан поставил свои крымские этюды на Периодическую выставку, в то время наиболее популярную после Передвижной. Этюды были раскуплены в первые же дни, и надо сказать, что до их появления никто из русских художников так не почувствовал, не воспринял нашу южную природу, с ее морем, задумчивыми кипарисами, цветущим миндалем и всей элегичностью древней Тавриды. Левитан как бы первый открыл красоты южного берега Крыма. Вернувшись в Москву, Левитан поставил свои крымские этюды на Периодическую выставку6, в то время наиболее популярную после Передвижной. Этюды были раскуплены в первые же дни, и надо сказать, что до их появления никто из русских художников так не почувствовал, не воспринял нашу южную природу, с ее морем, задумчивыми кипарисами, цветущим миндалем и всей элегичностью древней Тавриды. Левитан как бы первый открыл красоты южного берега Крыма.

М.В. Нестеров (И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 165-166)

Совершенно новыми приемами и большим мастерством поражали нас всех этюды и картины, что привозил в Москву Левитан с Волги. Там, после упорных трудов, был окончен «Ветреный день» с нарядными баржами на первом плане. Этот этюд-картина не легко дался художнику. В конце концов «Ветреный день» был окончен, и, быть может, ни одна картина, кроме репинских «Бурлаков», не дает такой точной характеристики Волги.

М.В. Нестеров (И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 166)

Перед нами Левитан признанный, любимый. С него пишет прекрасный, очень похожий портрет Серов, лепит тогда молодой скульптор Трубецкой статуэтку, и все же Левитана надо назвать «удачливым неудачником». Что тому причиной? Его ли темперамент, романтическая натура или что еще, но художник достиг вершины, славы именно в тот час, когда незаметно подкралась к нему тяжелая болезнь (аневризм сердца). Известный тогда врач профессор Остроумов не скрыл от Исаака Ильича опасности для его жизни. И потянулись дни, месяцы в постоянной тревоге, переходы от надежды к отчаянию. Последние годы — два-три — Левитан работал под явной угрозой смерти, вызывавшей в нем то упадок духа, то небывалый подъем творческих сил. Натура Левитана, страстная, кипучая, его темперамент мало способствовали тому, чтобы парализовать болезнь, чтобы можно было оттянуть развязку. Левитан и шел к этой развязке неуклонно… Предчувствие неминуемого конца заставляло его спешить жить, работать, — и он жил и работал со всем свойственным ему увлечением. Он спешил насладиться жизнью, ему так скупо отпущенной, спешил налюбоваться красотами природы, такой непоказной у нас, но полной сокровенных тайн, доступных лишь тем немногим избранникам, к коим принадлежал Левитан. Так подходила к своему закату жизнь славного художника.

Эта жизнь прошла почти вся на моих глазах. Красивый, талантливый юноша, потом нарядный, интересный внешне и внутренне человек, знавший цену красоте, понимавший в ней толк, плененный сам и пленявший ею нас в своих произведениях. Появление его вносило аромат прекрасного, он носил его в себе.

М.В. Нестеров (И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 170-171)

Восемь лет, посвященных практическому изучению природы под руководством Левитана, — это выше всякой школы…

С. П. Кувшинникова. Из воспоминаний об И.И. Левитане. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр. 201)


Левитан был приглашен профессором пейзажной мастерской. Ждали его с нетерпением…
Мы уже раньше слышали, что Левитан совершенно отрицает «картину», и это многих волновало, но узнать из первоисточника пришлось очень скоро. Он коснулся этого вопроса, и его сообщение вызвало много возражений, которые он умел выслушивать, как ни одни профессор.

Он отрицал не картину, а старые рецепты, по которым писались картины. Он говорил: «Я застал еще немного ту эпоху, когда построение пейзажа было традиционным. На первом плане— обязательно вывороченный пень, потом — водопады, руины, дали и люди, и звери, и птицы… Содержанием может быть все, даже природа, украшенная рукой человека; стриженые английские парки — очаровательны. Не смущайтесь, господа, как бы ни странна была ваша задача композиции и тонов. Ценно только то, что ново.
Повторения не нужны». […]

«Ну, дети мои…» — а «дети» были уже бородачами — и его лохматая рука касалась этюда. В приговорах он был жесток, неумолим, беспощаден. Дряблая старческая живопись была в особенности им гонима, он преследовал «драконство» или фальсификацию рисунка, «мелкий дребезг» и очень ценил обобщение масс и упрощение техники. «Дайте красоту, найдите Бога, передайте не документальную, но правду художественную. Долой документы, портреты природы не нужны».

П.В. Сизов. И.И. Левитан. Цит. по И. И. Левитан. Письма. Документы. Воспоминания. (М. 1956, стр.237-239)