Как показал международный флешмоб, известный у нас как «Изоизоляция», случившийся в 2020 году, когда люди, из-за пандемии сидевшие в локдауне, стали повторять знаменитые произведения искусства, изображая их подручными домашними средствами, особо популярных шедевров не так уж много — большинство участников воспроизводило пару десятков самых известных. Такой же механизм действует и в большом искусстве — наиболее цитируемыми становятся самые узнаваемые работы, а значит, те, что чаще всего репродуцируются. Сегодня подавляющее большинство художников работает не столько непосредственно с натуры, сколько со «второй природой» — с медийными образами.
Эту золотую жилу первым разработал американский поп-арт, сделавший массовую культуру, рекламу и газетные фото источником вдохновения, а знаменитостей — главными героями. Чужой снимок Мэрилин Монро, много раз повторенный Энди Уорхолом, стал еще более цитируемым после творческих манипуляций. Сегодня художники, от Ясумасы Моримуры до Владислава Мамышева-Монро, ссылаются уже не просто на изначальный снимок актрисы, а на произведения Уорхола, который сам стал знаменитостью. Бесконечный повтор, как ни странно, не обесценивает произведения, а словно добавляет им новых смысловых слоев.
Уорхол, множа одинаковые изображения, рефлексировал над самой идеей тиража и воспроизводимости образов. Назвав свою студию «Фабрика», он уподобил производство искусства производству других товаров. Вместе с «коллегами по цеху» он иронизировал и над таким фундаментальным для классического искусства понятием, как «уникальная авторская манера» («почерк художника»), демонстрируя в своих работах увеличенный полиграфический растр — такие точки и кружки, символизирующие работу с тиражным изображением, можно видеть у Роя Лихтенштейна, Зигмара Польке, Джона Балдассари, Ивана Чуйкова. А с распространением интернета место растра занимают гипертрофированные пиксели и прочие элементы уже цифровой цивилизации.
Важнейшим «сырьем» для искусства стала и фотография, по умолчанию тиражная техника, использование которой как «натуры» для живописи стало основой таких мощных направлений, как гиперреализм (фотореализм). Свои варианты современной большой картины, основанной на использовании фотоизображения, предложили Герхард Рихтер, Эрик Булатов, Малькольм Морли, Семен Файбисович, где анонимность, стертость и даже некачественность исходных оригинальных снимков становится предметом эстетического осмысления.
Идея «фабричного» производства искусства была близка и минималистам (Дональду Джадду и Карлу Андре), которые заказывали свои объекты на заводах, чтобы в них не было ничего «человеческого» и авторского. В наше время фабрика — это не просто метафора, а насущная необходимость для таких знаменитостей художественного мира, художников-брендов, как Такаси Мураками (у него есть своя корпорация), Ай Вейвей или Дэмиен Хёрст. Ставший звездой в 1990-е благодаря своим витринам с акулами и коровами в формальдегиде, в 2017-м Хёрст потряс художественную общественность на биеннале в Венеции гигантской выставкой «Сокровища с затонувшего корабля “Невероятный”». Выставка имитировала музей, под завязку набитый скульптурами и прочими артефактами, якобы поднятыми с морского дна и отсылающими ко всей истории искусства — от древних греков до барокко. Эти «сокровища» изготавливались несколько лет не одной сотней мастеров. Проект был встречен критикой — Хёрсту вменялось в вину не только то, что он поставил производство работ на поток, но и то, что распространил свое авторство даже на древние цивилизации. До него в таком масштабе никто не «присваивал» музейные сокровища и не ставил их уникальность под сомнение.
Статья написана по материалам курса лекций Милены Орловой «Свое чужое»: как плагиат стал художественным приемом. Проблема авторства в современном искусстве».