Коллекционеры Иван Цветков. Кон­сер­ва­тор

Иван Евменьевич Цветков (1845–1917) был настоящим самородком, человеком, который «сделал себя сам». Будущий коллекционер родился в русской глубинке — в бедной семье сельского священника из Алатырского уезда Симбирской губернии. Окончив Алатырское духовное училище и Симбирскую гимназию, поступил в Московский университет на математический факультет и в годы учёбы подрабатывал репетитором в семье графа Голицына. Познакомившись с коллекциями Румянцевского и Голицынского музеев, он увлёкся изобразительным искусством. Западное искусство Цветков открыл во время заграничного путешествия с Голицыными, увидев галереи Вены и Берлина. Но больше всего его поразили коллекции Императорского Эрмитажа и особенно галерея Павла Третьякова.

После окончания университета Цветков устроился работать в Московский акционерный земельный банк, где прошёл путь от бухгалтера до члена оценочной комиссии. Со временем его финансовое положение укрепилось, и увлечение Цветкова искусством переросло в главное дело его жизни. 

О своей страсти коллекционер писал брату Петру: «Только любовь к картинам, своим и чужим, чтение о них, беседы с художниками, собирание картин составляют для меня высочайшее наслаждение и нравственное успокоение, здесь все мои душевные радости, которыми жива душа моя. Любовь к искусству есть страсть самая сильная и самая продолжительная из всех страстей, присущих человеческому сердцу».

Первым произведением в коллекции Цветкова стал рисунок Ивана Акимова «Сатурн», приобретённый в лавке на Арбате. Иван Евменьевич считал его краеугольным камнем своей коллекции. «В начале восьмидесятых годов я случайно приобрёл в мебельной лавке на Арбате за 2 руб. хороший карандашный рисунок в старой золочёной, но полинявшей раме. Придя домой, я рассмотрел, что рисунок, изображающий Сатурна… сделан известным художником И. А. Акимовым в 1805 году. Находкой этой я был очень доволен — и с этого времени я начал собирать рисунки» — так об этом событии вспоминал сам коллекционер. Впрочем, по другим данным, первый рисунок был куплен раньше — в середине 1870-х. 

«Так как в то время рисунками никто не интересовался, их не собирали и не сохраняли, то мне пришла счастливая мысль заняться собиранием рисунков и составить особую коллекцию рисунков, сделанных русскими художниками», — писал впоследствии Цветков. Графика стала основой коллекции Цветкова, в которую вошли почти 1500 рисунков. «Цветков первый в Москве обратил исключительное внимание на собрание этого художественного материала, определившего собой тип будущей галереи. Благодаря этим условиям он оказался обладателем богатейшего в Москве, — а может быть, и вообще в России, — собрания рисунков русских мастеров», — написал в 1925 году хранитель галереи Анатолий Бакушинский.

В своём кабинете Цветков хранил огромные альбомы с рисунками. При этом коллекционер помнил каждый экземпляр. Как вспоминал уполномоченный передвижников Яков Минченков: «Он поочередно вынимал их из шкапа, клал перед гостем и, медленно перелистывая страницы, разъяснял:

— Рисунок Перова 1868 года, а вот такой точно рисунок на ту же тему, нарисованный в 1871 году, но вместе с тем в них есть некоторая разница; такая же разница есть и в рисунках Прянишникова, которые я покажу вам, когда просмотрим этот альбом.

Перед глазами гостя перевёртывались десятки, сотни страниц, мелькало бесчисленное количество рисунков…»

Благодаря математическому складу ума Цветков полностью каталогизировал свою огромную коллекцию. За 35 лет собирательства он составил три рукописных каталога, куда тщательно заносил сведения обо всех приобретённых работах. 

Сначала приобретения Цветкова носили случайный характер. Произведения искусства он покупал, следуя мимолётным порывам. Но уже в 1891 году задумал создать «хрестоматию русской живописи». «Для этого я составил себе план будущего коллекционерства, — писал собиратель, — то есть определил, какие художники должны считаться самыми крупными представителями своего времени и каким родом живописи, наиболее характерным, каждый из них должен быть представлен в моём небольшом собрании картин. Я начал усердно разыскивать картины намеченных мастеров и стал довольно быстро пополнять своё собрание». 

Цветков даже сформулировал свои правила коллекционирования: «Картина должна быть окончена и хорошо написана; содержать интересный, чисто русский сюжет, преимущественно характерный русский народный жанр; картина должна быть написана русским значительным художником».

Русофильство Цветкова многим казалось экстравагантным. Злые языки говорили, что он «презирал всё иноземное, и людей, и искусство, и даже предметы обихода». Судачили, что дома он носил «боярский» бархатный халат, русскую рубашку и сапоги, да и здание его галереи напоминало терем. Однако дело было вовсе не только в простонародном происхождении банкира.

На 1870–1880-е годы пришёлся подъём интереса к русской старине. Причём волны движения «национального возрождения» прокатились и по всей Европе — в Англии, Шотландии, Франции, Германии художники обращались к древности и вновь открывали Средневековье. В России художники во главе с критиком Владимиром Стасовым пытались создать «национальную школу живописи», преодолеть подражательный характер русского искусства. Реалисты стремились воплотить в искусстве «правду жизни», «дух истории», делая героями своих картин характерные «народные типы».

Как и многие коллекционеры, изначально Цветков увлекался западноевропейской живописью. Однако само время диктовало иное — в Москве и Петербурге кипела художественная жизнь, гремели выставки передвижников. Ивана Евменьевича полностью захватило русское искусство. Постепенно он вошёл в художественный мир, познакомился с московскими и петербургскими художниками и коллекционерами. Его вкус, который некоторым казался консервативным, сформировался в атмосфере подъёма русского искусства, осознания его самобытности.

Первая живописная работа русской школы, приобретённая Цветковым, соответствовала духу времени — в 1881 году он купил картину Василия Поленова «Сказитель былин Никита Богданов». Художник написал портрет Богданова, когда гостил в родительской усадьбе в Имоченцах Олонецкой губернии. Имя сказителя указано неверно: на самом деле странника звали Леонтий Богданов — именно с его слов записана большая часть былин, опубликованных этнографом Павлом Рыбниковым. Цветков считал приобретение этой картины чрезвычайно важным. Портрет сказителя открыл галерею «народных типов» — странников-богомольцев, паломников и русских крестьян, которые стали знаковыми для коллекции. 

Ещё один образец «русского жанра» — «Гусляры» Виктора Васнецова — был создан по заказу коллекционера. Полотно написано по мотивам сказки Островского «Снегурочка», где в одном из действий появлялись слепцы. Увеличенный повтор картины Васнецов затем написал для Николая II — картина украсила парадный кабинет императора в царскосельском Александровском дворце.

Образ русской красавицы, ставший популярным на рубеже веков, также нашёл место в галерее Цветкова. В картине «За чаем» Константина Маковского как раз появляется такая миловидная боярыня, пьющая чай. В работе чрезвычайно много исторических деталей, впрочем, не все они соответствовали своему времени.

Ещё один женский портрет Александры Ивановны Емельяновой кисти Василия Сурикова был гордостью цветковской коллекции. Картина стоила коллекционеру 1500 рублей, тогда как средняя цена его покупок составляла 300 рублей. Любимая на тот момент модель Сурикова была родом из московской купеческой семьи. Виктор Никольский, бывавший в Цветковской галерее, поэтично написал о портрете Емельяновой: «И здесь уже какой-то таинственной жизненностью одарено белое, монашески “крупитчатое” лицо, типичное именно для зажиточной горожанки».

С конца 1880-х Цветков всё больше интересовался современными русскими художниками — их работами теперь регулярно пополнялась его коллекция. Одновременно он собирает и «классику» — произведения художников XVIII — начала XIX века. Со временем Цветков начинает формировать коллекцию «характерных картин» выдающихся русских художников. Фактически коллекционер выделял типичные для художника, наиболее выразительные его работы. Так, в 1910 году он составил список под названием «Характерные картины», куда вошло 72 произведения. «Моя скромная коллекция послужит маленьким конспектом, по которому легко проследить почти всю историю развития русской живописи» — так сам коллекционер видел свою миссию. 

Изначально в написанных для самого себя правилах Цветков декларировал: «Не брать: вещей неоконченных, эскизов; этюдов: тех мастеров, которые исполняют повторения. Покупать только те картины, без которых жить нельзя, до того они должны нравиться». Однако все эти правила, кроме последнего, сам же коллекционер и нарушил.

Часто он приобретал именно авторские повторения — так «Золотошвейка» и «Гитарист» Василия Тропинина стали шедеврами его коллекции. Причём Цветков приобретал не только существующие повторы, но и заказывал их сам, щепетильно обсуждая с художником все нюансы.

Наиболее ярким примером подобного сотрудничества стало авторское повторение Константином Савицким картины «Встреча иконы» с полотна из коллекции Павла Третьякова. Цветков предложил художнику в повторе картины изменить композицию — поменять фигуры и ввести новый образ богомолки в синем платье и чёрном платке. Причём богомолка была написана с матери Цветкова — попадьи Татьяны Никитичны Цветковой, происходившей из старообрядческого рода. Савицкий даже специально написал её портрет с натуры.

Этюды и эскизы тоже нередко попадали в цветковскую коллекцию — работы малого формата лучше подходили для небольшого дома коллекционера, да и стоили дешевле. Так, в собрание Цветкова попали ранние эскизы картин «Боярыни Морозовой» Василия Сурикова, «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу» Василия Максимова, которые хранились в собрании Павла Третьякова. Причём Иван Евменьевич не только покупал эскизы, но часто дополнял их рисунками к той же работе, чтобы можно было понять, как мыслил художник. 

В 1886 году Цветков приобрёл дом в Кривоарбатском переулке, однако его растущая коллекция вскоре перестала в нём умещаться. «Скоро мой небольшой домик наполнился картинами: картины покрывали все стены от пола до потолка, картины были на диванах, на креслах, на стульях, на полу, так что мой дом стал походить на склад торговца. Заваленный товаром, в котором жить было уже неудобно», — вспоминал собиратель.

Уже осенью 1898 года Цветков приобрёл «пустопорожнее место на Пречистенской набережной, чудное по своему положению на берегу Москвы-реки, близ Кремля, близ храма Спасителя и близ шумного водопада Бабьегородской плотины». Он сам составил план будущего дома-терема. Внешний вид фасадов и интерьеры были стилизованы в древнерусском стиле художником Виктором Васнецовым. «Вдохновенный любитель и знаток древнерусского вкуса» также создал и эскизы занавеси, резные украшения, скамьи, лари и витрины для рисунков. Строил же ныне существующее здание архитектор Борис Шнауберт.

«Весной 1901 года, то есть с начала ХХ столетия, я перебрался в новый дом, — вспоминал Цветков, — с этого времени начинается третье десятилетие моего коллекционерства. Все масляные картины развешиваются по стенам и получают надлежащее освещение. Рисунки также приводятся в порядок и располагаются по старшинству годов рождения авторов их в особых папках по 50 и более листов». 

Поселившись в просторном доме, Цветков сразу приобретает несколько картин большого формата. «Рыболовы» Василия Перова украсили парадную лестницу, а масштабное полотно Сергея Светославского «Москворецкий мост» разместилось на площадке лестницы второго этажа. В 1902 году коллекционер приобрёл «Курсистку» Николая Ярошенко и «Гайдамака» Ильи Репина.

Больше всего полотен в коллекции принадлежало кисти Владимира Маковского, с которым коллекционера связывала тесная дружба. Следующим шёл Репин — Цветков собрал 20 картин «первого русского художника». Легендарным стал случай, когда на картину Репина «Сходка» к Цветкову приехал посмотреть сам император Николай II. Считалось, что на ней изображены убийцы Александра II — Желябов, Перовская и другие народовольцы.

Следуя примеру Павла Третьякова, Цветков начал собирать свою портретную галерею «лиц, дорогих нации». В неё вошли портреты художников — Ивана Крамского и Виктора Васнецова (кисти Ильи Репина), Ильи Репина (кисти Валентина Серова), а также автопортреты Владимира Маковского и Василия Сурикова. Были и портреты артистов, в том числе оперной дивы Марии Климентовой и актёра Павла Самойлова, исполненные Репиным, американской оперной певицы Марии Ван Зандт Серова. К ним добавились портреты учёных: Ивана Сеченова, Дмитрия Менделеева и Владимира Бехтерева кисти Репина, его же портреты писателей — Льва Толстого и Леонида Андреева. В галерею вошло немало портретов самого хозяина дома, написанных Владимиром Маковским, Алексеем Кориным, Ильёй Репиным и Василием Суриковым. 

К началу ХХ века в собрании Цветкова насчитывалось 1966 произведений 404 русских живописцев — картины, рисунки, скульптуры русских мастеров ХVIII — начала ХХ столетия: 429 полотен маслом, 1499 рисунков в технике акварели, сепии, туши, карандаша и 38 скульптур.

Только в начале 1890-х Цветков окончательно определился с концепцией своего собрания — главное место в нём было отдано рисунку. Коллекционер начал покупать не только отдельные работы, но и целые собрания графики. Первым таким приобретением стали две крупные партии рисунков, купленные у хранителя Эрмитажа Андрея Ивановича Сомова. Цветковская коллекция пополнилась рисунками Алексеева, Щедрина, Бруни, Федотова, Айвазовского, Ге, Крамского, Маковского и многих других.

Цветков начинает тесно общаться с Павлом Третьяковым, у которого он купил 11 рисунков, среди них «Папоротники в лесу» Ивана Шишкина и акварель Ивана Крамского «Девочка с бельём на коромысле среди травы». При содействии Третьякова в начале 1890-х в коллекцию Ивана Евменьевича попали рисунки Максима и Сократа Воробьёвых.

Художники, чьи картины покупал Цветков, нередко дарили ему свои рисунки: Виктор Васнецов — «Богоматерь с Младенцем и ангелом», Репин — «Голову старика», «Портрет графа Л. Н. Толстого», «Выбор невесты» и карандашный портрет самого Цветкова. 

Жемчужинами коллекции стали и акварельные эскизы Сурикова — «Боярыня Морозова» и «Покорение Сибири Ермаком», а также карандашный этюд Тропинина для живописного портрета Пушкина, купленный у Николая Павлова. Из пятнадцати рисунков Василия Поленова Цветков отобрал девять, в том числе большой эскиз картины «Христос и грешница». 

В 1907–1909 годы Цветков заключил четыре крупные сделки с петербургским антикваром Адольфом Фельтеном — купил более 170 рисунков из коллекции Владимира Маковского. В 1912 году у Виктора Васнецова приобрёл акварельные эскизы икон для главного иконостаса храма-памятника Александру Невскому в Софии. В 1909 году, когда Цветков передал галерею Москве, газета «Русское слово» писала: «Цветковское собрание рисунков по своим художественным достоинствам значительно превосходит богатые коллекции гг. Боткина и Остроухова». 

Занимался Цветков и общественной деятельностью: трижды избирался председателем Московского общества любителей художеств, а с 1899 по 1905 год входил в совет Третьяковской галереи, в 1903 году был принят в действительные члены Академии художеств.

В 1909 году Иван Евменьевич предложил передать в дар городу Москве свою галерею вместе с домом, обязуясь при этом содержать её на собственные средства. Городская дума единогласно приняла дар Цветкова, присвоив собранию название «Цветковская галерея». На первых порах посещение галереи было доступно лишь тем, кто приходил по запискам художников и городской думы, поскольку коллекционер продолжал жить в доме. С галереей также могли познакомиться учащиеся и студенты.

После смерти Ивана Евменьевича 16 февраля 1917 года Городская Цветковская галерея полностью перешла Москве и открылась для публики в августе того же года. После революции Цветковской галерее был присвоен статус государственной. Она проработала до 1926 года, а затем была присоединена на правах отдела рисунков к Третьяковской галерее. 

Материал подготовлен к выставке «Иван Цветков и его галерея. К 175-летию коллекционера» (28 июля — 13 декабря 2020).

На превью: Владимир Маковский. Портрет И.Е.Цветкова (фрагмент). 1912-1913 © Государственная Третьяковская галерея