Экскурсия Выставка «Генрих Семирадский. По примеру богов»

Татьяна Карпова: Сегодня мы с вами встречаемся в Третьяковской галерее на выставке «Генрих Семирадский. По примеру богов». Здесь вы увидите не только работы самого Семирадского, но также художников его круга, так называемых русских римлян. Рамой для нашего проекта служит архитектура, отсылающая к формам античного амфитеатра. Работы Семирадского представлены на выставке в диалоге с художниками XIX и XX века. Таким образом, выставка представляет собой сложный мир, где разные темы пересекаются и дополняют друг друга.

01:48 Полотно Семирадского «По примеру богов» дало выставке название. Картина полна скрытых смыслов, которые тем не менее легко считывались образованными зрителями Семирадского. Весна, зарождение чувства, первый поцелуй — все мотивы сплетаются в своего рода сонет о быте античных людей, их жизни в окружении прекрасной природы.

Картина демонстрирует лучшие качества Семирадского, которые будут развиваться в дальнейшем: умение справляться с большим холстом, несомненный колористический дар, написанный с блеском антураж — доспехи, мебель, ткани. За это полотно Семирадский получил вместе с большой золотой медалью право на поездку за границу за государственный счет. Он едет сначала в Мюнхен, где проводит около года, а затем в Рим. Италия станет его домом на долгие годы, где будут созданы его главные произведения.

Ирина Горлова: 07:41 Александр Македонский — один из самых популярных героев в истории искусства. Неслучайно на этой выставке присутствует не только дипломная работа Семирадского, посвященная Македонскому, но рядом с ней черно-белая серия фотографий художницы Ольги Тобрелутс «Сон Александра». Художница начала свой путь в искусстве в начале 1990-х годов, когда вошла в ряды Новой академии изящных искусств в Петербурге, где стала преподавать медиаискусство.

В данной серии на наших глазах исчезает фигура юного Александра. В основе образа знаменитая скульптура Михаила Козловского «Бдение Александра Македонского» конца XVIII века, она сфотографирована в окружении скульптур античных героев. Кадр не меняется, но исчезает сам герой. В своей работе Тобрелутс отражает надежды и мечты Новой академии о возрождении прекрасного идеала и одновременно разочарование в попытке его возродить.

Т. К.: 09:28 «Грешница» была написана Семирадским в Италии. Сюжет картины основан на одноименной поэме Алексея Толстого, которая была очень популярна в России и ставилась как на любительской, так и на профессиональной сцене. В ее основе лежал апокрифический сюжет о встрече молодой блудницы и Христа, о нравственном перерождении героини под влиянием его личности и проповеди. Семирадский достаточно близко к тексту иллюстрирует поэму, буквально изобразив момент «И в тишине раздался звон из рук упавшего фиала». Мы видим, как чаша с вином падает из рук красавицы-блудницы и она как завороженная слушает обращенные к ней слова Христа.
Во время работы Семирадского над «Грешницей» сложился его творческий союз с итальянским фотографом Микеле Мангом. Семирадский использовал фотографию и в дальнейшем, но больше всего фотоэтюдов сохранилось от его работы над «Грешницей». Семирадский искал натурщиков, для них шили специальные костюмы, после чего художник приводил их в римскую мастерскую Манга. Во дворе мастерской были проложены рельсы, на которые устанавливались специальные платформы на колесиках — на них усаживались натурщики в позах, которые задавал художник. Затем платформы с натурщиками возили по рельсам. Для чего это делалось? Чтобы натурщики освещались солнцем, как это нужно было художнику. Потом уже по этим фотографиям Семирадский создавал живописные и графические этюды. В краковском Национальном музее сохранился необычайно ценный архив, который позволяет нам понять метод работы художника. «Грешница» принесла Семирадскому звание академика и первый большой успех. Картина подготовит Семирадского к созданию самого известного его образа в храме Христа Спасителя — композиции «Тайная вечеря».

13:28 Перед нами фрагмент фрески Семирадского «Тайная вечеря». Она была написана художником в 1878 году для храма Христа Спасителя в Москве. Фреска находилась за алтарем и достаточно быстро стала портиться. Художники в те времена уже не владели фресковой живописью по сырой штукатурке. Живопись была создана масляными красками по сухой штукатурке, однако стена быстро подмокла. Еще при жизни Семирадского было решено переписать композицию на медном полукуполе, который собирались специально для него отлить. Но работы затянулись, Семирадский ушел из жизни. Разным художникам предлагали написать новую композицию. В начале ХХ века ее повторил художник Савицкий. Сохранившиеся фрагменты фрески Семирадского, в том числе голова Христа, были сняты со стены и аккуратно уложены в ящики. Когда храм был взорван, они попали в Третьяковскую галерею. А после воссоздания храма Третьяковская галерея передала их в Музей Москвы. Сейчас мы имеем редкую возможность увидеть их в контексте творчества Семирадского.

Художники-историки второй половины XIX века часто интересовались не столько историческими деятелями, сколько бытом прошлых эпох. На картине «Улица в Помпее» нет конкретных исторических персонажей, но изображена жизнь античного города в подробностях. Примечательны надписи на стене — историки считают, что они могли появиться в последний год жизни этого античного города, перед тем, как он был уничтожен извержением вулкана Везувий. Эта надпись — элемент предвыборной агитации. Мы понимаем, что население Помпеев хорошо умело читать и писать. Античная культура была очень развитой, тем не менее на античном обществе стояло пятно рабства, и русский художник не прошел мимо этого явления. С позиции своего времени в таком, казалось бы, идиллическом сюжете художник раскрыл темные стороны античной цивилизации.

Каждую неделю в галерее в Трехпрудном проходили выставки, ставшие важными событиями современного искусства. У этих художников было много энергии, драйва, но совершенно не было средств, и поэтому они использовали самые дешевые материалы для своих живописных композиций. Кошляков нашел для себя такой материал, как гофрокартон, используя пустые коробки, которые были выброшены из соседнего магазина. Он раскладывал гофрокартон прямо на стенах своей большой комнаты-мастерской, прикреплял их степлером или гвоздями, соединял скотчем. На этих картонных «полотнах» он писал свои прекрасные видения, грезы о Риме, об античном искусстве, которое никогда воочию не видел. Кошляков до сих пор верен классике, хотя сменил гофрокартон на холсты и другие материалы. Он является одним из любимых художников современности как у поклонников классики, так и у адептов современного искусства во всем мире.

В парной к «Танцу» картине «Оргия времен Тиберия на острове Капри» уже совершенно другое настроение. Во-первых, другое время суток — ночь. Сам Семирадский бывал на Капри и видел то место, откуда Тиберий сбрасывал своих врагов, неугодных или провинившихся рабов. И Семирадский изображает, как веселящееся общество, мужчины и женщины, танцующие, хмельные, замечают искореженные трупы у скалы. Недруги и завистники обвиняли Семирадского в том, что он коммерческий художник, который работает на рынок. На самом деле Семирадский стремился к совершенному результату, каждая его картина — плод долгих размышлений и поисков.

Спустя множество столетий художник и фотограф Тим Парщиков обнаружил на обочинах подмосковных дорог новую античность, которая воспроизводила те же самые образцы. Причем скульптуры были сделаны не только из дешевых материалов — пластика или гипса, но и из белоснежного и разноцветного мрамора. В начале 1970-х годов они стояли под дождем и снегом, тесно прижавшись друг к другу, не стесняясь демонстрировать ценники, которые были приклеены к их телам. Серия фотографий «Times New Roman» рассказывает нам историю об идеальном и его утрате, о том, что все оказывается выставленном на продажу.

Внимание к форме, большие достижения в области колорита, пленэра — все это будет востребовано художниками следующего поколения. Творчеством Семирадского будет интересоваться и восхищаться Михаил Врубель, художники «Мира искусства» на заре своей деятельности будут читать доклады о Семирадском на своих собраниях. Уже в XX веке, когда содержанием искусства станет цвет, форма, линия, эти революционные изменения будут подготовлены и искусством Семирадского. А стиль модерн просто вырастает из искусства позднего академизма, что мы можем увидеть на картинах Котарбинского, Сведомского, Смирнова, которые представлены в экспозиции.

И. Г.: 29:51 На выставке Семирадского мы видели ряд произведений, которые были созданы по фотографии. Не случайно в экспозицию вошла фотосерия Олега Маслова и Виктора Кузнецова, которая представляет собой сценки в духе античных празднеств и мистерий, запечатленных при помощи фотокамеры. Эта серия посвящена английскому художнику Лоуренсу Альма-Тадеме, который был современником Семирадского и входил в число самых знаменитых художников-неоклассиков второй половины XIX века. Знакомство с Альма-Тадемой произошло у профессоров Новой академии Маслова и Кузнецова в 1997 году, когда в амстердамском музее Стеделейк проходила их персональная выставка. Прямо по соседству, в Музее ван Гога, открылась большая персональная выставка Альма-Тадемы. Пораженные красотой его картин, вернувшись в Петербург, Маслов и Кузнецов предприняли большую фотосессию. Особая оптика дала такой мягкий живописный эффект.

Т. К.: 31:29 Ростки модерна проросли на почве искусства позднего академизма. В картине Василия Смирнова «Смерть Нерона» мы можем это увидеть весьма наглядно. Интересен сам формат полотна — вытянутый, горизонтальный. Художник использует неглубокое пространство, превращая картину в панно или фреску. Силуэты трех женских фигур и Нерона четко читаются на фоне красной стены так называемого помпейского цвета. Художник использует ограниченную колористическую гамму. Выбранные цвета — лаконичные, строгие, тоже работают на эффект картины-панно. Художник умело и ненавязчиво вводит в картину скульптуру — знаменитого «Мальчика с гусем», мраморную копию бронзового оригинала, который находится в Мюнхене. Мальчик душит гуся в своих объятиях, гусь испытывает явные мучения, и, видимо, это намек на жестокие муки, которые Нерон доставлял не только первым христианам, но и своим рабам, окружению и родственникам. Фигура Нерона, казнь христиан, гибель Римской империи, приход новой христианской этики — эти темы приковывают к себе внимание не только художников, но и писателей, философов, историков второй половины XIX — начала XX столетия. Дихотомия античного мира, когда эти тени начинают покрывать светлый образ античности, становится темой целой серии полотен, и картины Смирнова в том числе.

И. Г.: 34:06 Драматическое повествование относится не только к истории искусства Древнего мира. Миф об Амуре и Психее стал одним из излюбленных сюжетов как неоклассиков, так и новых академиков уже в конце XX века. Почему? Этот миф повествует нам о союзе прекрасный земной женщины и бога любви Амура. Психея не послушалась приказа своего тайного возлюбленного, посещавшего ее по ночам, и решила посмотреть на его лицо, однако масло из лампады упало на него и пробудило от сна. В наказание Амур покидает Психею, как казалось, навсегда. Она отправляется за ним, преодолевает множество преград для того, чтобы соединиться со своим божественным, прекрасным любимым. Новые академики очень любили этот миф. Тимур Новиков создал множество композиций о любви Амура и Психеи. Для этой работы, которая представлена на выставке Семирадского, он выбрал момент драматического расставания, когда Амур покидает Психею. Этот момент очень важен, потому что за надеждой на счастье часто следует трагическая развязка.

Картина Семирадского была замечена Александром III. Покупая «Фрину», император впервые высказал свое желание создать новый музей — Русский музей в Петербурге. Картина неслучайно появилась именно в 1880-е годы, когда общество устало от критического пафоса 1860–1870-х годов. Победная, жизнеутверждающая красота Фрины попала в эпицентр ожиданий от художественного творчества. В 1880-е годы был написан очерк Глеба Успенского «Выпрямила», повествующий о том, как сельского учителя Тяпушкина «выпрямила» луврская Венера Милосская. Он говорит о том, что душа его была скомкана, как перчатка, но впечатление, которое ему подарила Венера Милосская, распрямила его душу, обратила его к сути человеческого в нем самом. Можно сказать, что лучшие произведения позднего академизма, которые базируются на классической традиции, также способны в наши дни дарить импульс облагораживающего, гармонизирующего начала.