Введение в курс «Генрих Семирадский. Между Аполлоном и Дионисом»

В книге воспоминаний «Далекое близкое» Репин описывает спор между молодым Семирадским и маститым критиком Стасовым. Спор о самой актуальной на тот момент проблеме в искусстве: что важнее — прекрасный идеал или правда жизни? «Атeиcт Aпoллoнa и гpyбый вaндaл кpacoты», как называли Стасова пpoфeccopa Aкaдeмии художеств, доказывал молодым художникам, что нет ничего важнее правды. Семирадский же отстаивал «нeчтo, чтo вышe пpaвды»: «Пpo вcякoe гeниaльнoe coздaниe мoжнo cкaзaть, чтo в нeм нeт пpaвды, тo ecть тoй пoшлoй пpaвды, нaд кoтopoй пapит “нac вoзвышaющий oбмaн”».

Этот эпизод о многом говорит, прежде всего о том, что уже в юности Семирадский сформулировал свое понимание главной миссии искусства. Гениальное произведение для Семирадского — «бoжecтвo cпoкoйcтвия, cилы, вeличия и coвepшeнcтвa фopм», прекрасный вымысел, «нас возвышающий обман», в котором нет места «повседневной пошлости житейской». «Картина не может быть некрасивой…иначе она не произведение искусства, а «плод холодных размышлений», — был убежден художник. Идея красоты нашла свое идеальное воплощение в сценах из жизни древних греков и римлян. Античность, которая для художника символизировала исток европейской культуры, со студенческой скамьи стала его главной темой. Визуализация прекрасного античного мира, золотого века человечества, оказалась основой художественной практики Семирадского.

Семирадский довольно скоро нашел свою формулу идеально прекрасной картины — его «античные идиллии» состояли из мотивов, ласкающих глаз. Прекрасные полуобнаженные девушки и юноши, лучезарный пейзаж, прозрачный воздух Италии, живительные водоемы, античная архитектура — все части картины складывались в идеальный пазл. Но один элемент делал идиллии Семирадского уникальными, выделяя их среди других, не менее талантливых художников-академистов. Свет стал главным героем солнечных полотен Семирадского — он ослеплял, завораживал, притягивал к этим полотнам простых зрителей и монархов, интеллектуалов, коллекционеров и богему. «Никто не передает так стихию солнечного света, как Семирадский», — точно отметил писатель Генрик Сенкевич, также очарованный эпохой Античности и искусством своего друга-художника. О том, из чего состояли античные идиллии Семирадского, написала главный специалист по творчеству художника, заместитель директора Третьяковской галереи по научной работе Татьяна Карпова, вскрывшая непростую семантику этого «легкого» жанра.

Работа над античными идиллиями привела к появлению одного из главных шедевров Семирадского — полотна «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине». «Картина становится своего рода манифестом идеи красоты», — отметила в «Истории одного шедевра» Татьяна Карпова. Через историю античной гетеры художник погружал зрителей в мир античности, раскрывая особенности жизненного уклада древних. В письме конференц-секретарю Академии художеств Петру Федоровичу Исееву Семирадский так определил сюжет своего полотна: «Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток».

Впрочем, был ли «нас возвышающий обман», так отстаиваемый художником, абсолютно дороже «низких истин»? Сохраняя приоритет красоты, Семирадский тем не менее считал необходимым изобразить и правду, прежде всего историческую. В конце XIX века во многом благодаря Фридриху Ницше и его трактату «Рождение трагедии из духа музыки» появилось новое понимание античности — немецкий философ выявил не только идеальный лик эпохи, но и ее страшные глубины. Семирадский считал важным показать и «низкие истины»: рабство, жестокость тирании, человеческие трагедии при столкновении новой христианской этики и поздней Античности. Не только античные идиллии, но и античные драмы рождались в работах художника. О том, как менялось искусство художника, о его самых важных произведениях в материале «10 картин Генриха Семирадского, которые нужно знать» написала искусствовед, сотрудник Третьяковской галереи Ирина Григорьян.

Будучи убежденным сторонником академизма, Семирадский вовсе не был глух к современным тенденциям в живописи. Именно благодаря вливаниям «свежей крови» — новых художественных приемов — Семирадский значительно расширил границы академизма. Пленэризм сближал картины Семирадского с самым современным на тот момент течением — импрессионизмом, приемы которого художник взял на вооружение. Семирадский, кроме того, довольно свободно обращался с живописным инструментарием. Он работал не только кистью, но и мастихином — техника, которая получила распространение уже во времена авангарда. Некоторые детали, например цветы, были изображены им а-ля прима, то есть прямо на холсте без предварительного рисунка, местами напоминая дриппинг, применяемом в абстрактном экспрессионизме. В лекции «Генрих Семирадский: магия таланта, стратегия успеха» Татьяна Карпова дает всеобъемлющий взгляд на искусство Семирадского, рассказывая о ключевых работах художника, об эволюции его творческого метода и о том, почему картины Семирадского пользовались такой популярностью у современников.

Долгое время единственной монографией о Генрихе Семирадском была книга его друга — скульптора Станислава Левандовского, вышедшая в 1904 году на польском языке. Лишь в 1980-е годы творчество Семирадского вновь попало в фокус науки об искусстве одновременно с возрождением интереса к академизму. За последние годы вышло немало монографий, посвященных художнику, — как в России, так и в других странах. «Лаврус» рассказывает об основных трудах, вернувших имя художника в мировую историю искусства в рубрике «Что почитать».

Выставка «Генрих Семирадский. По примеру богов» проходила в Новой Третьяковке с 29 апреля по 2 июля 2022 года. В экспозицию вошли не только важнейшие произведения Генриха Семирадского и близкого ему круга академистов, но и работы современных художников, в творчестве которых академизм пережил свой ренессанс. «Лаврус» предлагает посетить экскурсию по одной из важнейших выставок сезона 2022 года вместе с куратором экспозиции Татьяной Карповой и Ириной Горловой, заведующей Отделом новейших течений.